Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Для тебя - левую, - оценил я местоположение девочек и Маркизы.
– Готова! Седьмая!
Я вскочил и припустил со всех ног.
– Куда она?
Голос Паулы:
– На юг! Шарахнулась от Маркизы!
– Гоните ее вон к тому зданию к юго-западу от меня! Не давайте высунуться! Повторяю, Паула, просто не давай ей высунуться!
– Живьем хочешь взять?
– усмехнулась аристократка, и я почувствовал, что она бешено нажимает на курок.
– Она под зданием, - отрапортовала Маркиза.
– Могу снять ее. Точно не нужно?
– Точно.
– Я уже лез на "второй этаж" ближней ко мне конструкции, означающей разрушенный дом. Есть. Теперь разбег, по балке... Прыжок... Есть!
– Как она?
– Сидит!
– Паула зловеще рассмеялась.
– Она твоя!
– Девчонки, все в Манаус!
– скомандовал я и прыгнул.
Да, наша внутренняя связь была отключена (и я бы удивился, будь иначе - музыка-то все еще играла), и последняя оставшаяся противница не знала, откуда я хочу напасть. Залегла и отстреливалась от Паулы. Потому я полностью владел инициативой.
Прыжок. Есть, приземлился на нее. Ошеломление. Удар латной перчаткой в забрало - совершенно не больно, но символично. Теперь ее винтовку в руки, откинуть в сторону.
Она попыталась защититься, отмахнуться, но выглядело это как размахивание руками без цели и смысла. Я сделал шаг назад, давая ей прийти в себя и чуток отползти, и даже приподняться. И только после этого опустил приклад ей на шлем, перехватив винтовку, словно дубину.
Бумц!
Есть! Внутри меня запела сладостная песня - песнь победы! Это была та самая б..., что дубасила меня вместе с товарками в наш прошлый поединок. Не давала встать, подняться даже, приходуя и приходуя меня, словно унижая, и получая от этого удовольствие. Действительно, "время собирать камни".
Бумц! Бумц! Еще и еще раз! Мои руки поднимались и опускались, удар становился все резче, сильнее. Кажется, эта Натали что-то кричала по громкой, внешней связи, но я не слушал. Что значит ее крик ТЕПЕРЬ, после всего ими сотворенного?
Бумц! Я вспомнил лицо ее подруги там, в столовой. Так и не понял, импровизация это была или нашептал кто-то, знающий мою школьную биографию. Бумц! По забралу. А как ты хотела, детка? Кому в этой жизни легко? Я же вас не трогал, знали, куда лезли.
Бумц! А это за библиотеку. Там точно не обошлось без "слива" - нарыть информацию о моей матери они могли. Но зачем она им, учитывая кодекс чести, принятый в корпусе? Здесь чуть ли не половина - дети проституток или нелегалов (что в принципе то же самое), а еще наркоманов и алкоголиков. Или просто брошенных, оставленных в родильных домах. Сами бы девочки не додумались пенять меня прошлым матери, это однозначно нашептывание "сверху".
Бум. Бум. На шлеме появились вмятины, но это было всего лишь сигналом к тому, что можно бить и в другие части доспеха.
– Хуан!
– Паула. Обошла и встала справа, в десятке метров.
– Хуан, что ты делаешь?
– ПлачУ по счетам!
– рассмеялся я, но как будто прокаркал. Да, мне было нехорошо, ярко-алая пелена стояла перед глазами, все более и более наливаясь кровью, но я держал себя. Я мстил, да, но это не было безумием.
– Хуан, прекрати!
– голос напарницы разрывался от тревоги. Не надо, девочка. Все будет нормально. Просто надо проучить некоторых сучек, и всё.
Бум!
– Приклад снова опустился. Кажется, Натали завыла.
– Что, сука, не ждала? Думаете, только вам можно все делать безнаказанно?
– снова закаркал я по громкой.
– Хуан!
Но мой приклад снова поднялся и опустился. Затем я начал пинать противницу ногами. Ногами не больно вообще, все равно что просто толкать, но эйфория от этого непередаваемая. Я парил в ней, ловя незабываемые ощущения, ожидая, когда офицеры посчитают, что достаточно, что я "убил" ее и не включат в ее забрале красный свет.
Я в своем праве. "Смерть" фиксируется только при попадании импульса на доспех, причем определенной мощности и в определенную часть. При попадании в руки или ноги, например, засчитывается лишь "ранение", процент от общей мощности. А вот так, без импульса, все будет зависеть от воли тренеров, внимательно наблюдающих за поединком.
– Прекрати, говорю!
– Они заслужили!
– не сдавался я.
– Все они! И она в частности!
– Знаю. Но все равно прекрати!
Я остановился и зыркнул на аристократку через забрало:
– Оставь свое благородство и замашки знаешь где?
– И тут же пнул начавшую было подниматься Натали.
– Прекрати! Или я буду стрелять!
– Красноволосая подняла винтовку в мою сторону. Я вновь рассмеялся, демонстративно поднял свое оружие и еще более демонстративно опустил на противницу, вкладывая в удар все силы. Как там, на испытании, когда дрался с роботом.
– Нет!
– закричала она, но тщетно. Злость и ярость на "сорок четверок", сдобрившись злостью на Паулу, поднявшей на меня хоть и игровое, но оружие, перехлестнули через край. Удар. Еще удар. Противница обмякла, но оно и к лучшему - полежит, отдохнет.
– Я сказала стой!
– кричала Паула.
Удар, снова удар... И голос в ушах:
– Поединок закончен. Побеждает тринадцатый взвод.
Забрало Натали, подсвеченное изнутри, сияло красным светом. Рука моя, сжимающая оружие, замерла. Пелена ярости перед глазами была недовольна, ей хотелось веселиться еще, но что-то внутри, что выше меня, не давало ей это сделать. Это было нечто сродни слову "приказ", я знал, что его нельзя ослушаться. И застыл.
В следующий момент тело Паулы сбило меня с ног, моя винтовка отлетела куда-то, а еще через мгновение сверху упало другое тело, которое тактическая карта определила как Розу.
– Шимановский, отставить!
– зазвенел железный голос Катарины в ушах. О, она уже здесь?
– Повторяю, отставить! Остынь!
– Да отпустите вы меня! Ироды в юбках!
– закричал я, чувствуя, как волна внутри сходит на нет. Девчонки крепко держали, навалившись на мои руки всем весом. Конечно, в доспехе я с ними справлюсь, но зачем? Это же СВОИ...
– Отпустите! Со мной все в порядке!