Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Иди наверх, толкнула Кассандру в плечо Паула.
– Зачем?
– Ты ему нужна.
– Я???
– сделала Кассандра удивленные глаза.
– Его надо успокоить. Ему плохо.
– Почему я? Мне кажется, если кто и сможет найти с ним общий язык, так это ты. У тебя с ним самые... Отличные отношения!
– сформулировала она.
– Однако, меня единственную он, не задумаясь, трахнет, если будет возможность, - парировала красноволосая.
– И если ты скажешь обратное, значит, ни хрена ты не командир взвода.
Пауза.
– Кстати, ему сейчас нужен именно командир взвода. Асексуальная сестра-командир.
– Это я-то асексуальная?
– пробурчала Кассандра себе под нос, понимая, что иных аргументов найти не сможет.
– Поддерживаю, - вновь выглянула Гюльзар.
– Ты сейчас весишь больше Паулы. Иди.
Кассандра опустила голову. Задумалась. Наконец, вздохнула и потянулась к иконке пятой линии:
– Ждите. Ничего не предпринимайте.
И, нажав на иконку:
– Ласточка Кассандре. Я нужна ему. Прошу разрешения подняться.
Пауза. Секунда. Две. Пять. Наконец, раздался ответ:
– Что-нибудь от головы захвати.
Все, находящиеся в машине, облегченно вздохнули.
– Так точно, - отрапортовала итальянка, беря тут же протянутое Розой заранее заготовленное обезболивающее, открыла люк и быстро вышла.
Они все недолюбливали Катарину, весь их взвод. Впрочем, ее недолюбливали многие, и она считала это нормой. Однако, профессиональное уважение к ней, как к опытному специалисту, от этого никто не отменял. А в данный момент она вообще руководила операцией, была богиней-императрицей. Не самой, надо сказать, плохой богиней.
– Ты знаешь, что делать, - донесся вслед голос Паулы по шестому каналу.
– Так точно, - усмехнулась Кассандра, понимая, что это бравада. Что делать она не знала.
– Привет.
– А, ты?
– Хуан, уже одетый в пресловутый "прикид" стража улиц, посторонился, пропуская ее внутрь.
– На, прими. Две таблетки. Полегчает, - протянула она пластинку.
– Спасибо.
– Он забрал обезболивающее и пошел на кухню. Она за ним.
Села в кресло, смотрела, как он спускает из крана регенерированную воду, не замечая стоящей рядом заправленной очистительной колонны, глотает таблетки и запивает, черпая из под крана ладонями. На его искореженное гримасой страдания и злости лицо. На дрожащие руки.
– Все в порядке?
– Да, - скупо ответил он, закрыл кран и сел напротив. Сложил голову на руки.
– Она уехала?
– Уехала. Отпусти ее, Хуан. Отпусти отсюда, - постучала она пальцем по лбу.
– Погулял, поигрался и хватит.
– Сейчас ты говоришь, или она ведет тебя?
– зло усмехнулся он. Кассандру пробрал неприятный озноб.
– А что, я сама уже не могу за себя ответить?
– Извини.
– Он откинулся назад, на спинку кресла. Прикрыл глаза - Я понимаю. Но... Не хочу. Не хочу отпускать.
– Это ее жизнь и ее выбор. И ты ничего, совершенно, не можешь для нее сделать.
– Она дура. Дурочка. И делает ошибку.
– Но ты...
– Она сделала для меня больше, Кассандра, чем весь ваш хваленый корпус!
– зарычал вдруг он.
– Гораздо больше!
– Я видела.
– Подсматривали?
– хмыкнул он. Кассандра пожала плечами.
– Сам понимаешь, работа. Не всё, некоторые моменты пропускали. Ваши кувыркания. Но главное видели.
– Тогда ты должна понять меня.
– Я и понимаю, - перешла она в наступление.
– А еще я понимаю, что она - девочка из Северного Боливареса, которая вскоре станет офицером флота. Или армии. Военным медиком. И для нее этот ад закончится. Ты же приступишь к делам, ради которых тебя сюда взяли, и тебе не будет до нее никакого дела.
Он отрицательно покачал головой.
– Все не так. Я чувствую, но не могу объяснить. Она ДУМАЕТ, что вытащит всех после звания и контракта. Но вытащит она только себя. Это ловушка, понимаешь?
Касандра не понимала.
– Она лечит болезнь средством, которое хуже болезни. Я должен отговорить ее.
– Чтобы после иметь ее, как личную шлюху?
– Она выдавила максимально презрительную усмешку, на которую была способна. Он не реагировал.
– Ты не любишь ее, Хуан. Это страсть, похоть, безумие. Но не любовь. Отпусти, дай самой совершать ошибки. Не вали в одну кучу больное и здоровое.
– Она точно тебя не ведет?
– вновь усмехнулся Хуан. Кассандра твердо покачала головой.
– Поехали домой. К тебе. Познакомишь нас с мамой, девчонки ждут внизу. А потом на базу. Ты и так уже загулялся. Это тема номер один в корпусе - когда ты остепенишься. Все переживают.
– Мне плевать на всех!
– Хуан вскочил и несколько раз прошелся по кухне, имевшей площадь поболее, чем совокупные размеры некоторых квартир.
– Знаю. И тем не менее, пойдем. Туда, где твое место. А она пусть едет туда, где ее место. Помнишь, ты дулся на нас после сто шестнадцатой? Когда мы пытались прикончить тех, кто пытался убить тебя? Ты обижался, что мы не дали тебе свободы выбора, решили за тебя. Так не решай за нее, это нечестно!
– воскликнула она с жаром. И откуда только аргументы взялись?
Получилось, проняло. Хуан опал, опустил голову.
– Ладно, пошли.
Кассандра улыбнулась. Поднялась, пропустила его вперед, к выходу.
Ехали молча. Девчонки поначалу пытались что-то спрашивать, разговорить, но Хуан был непробиваем. В итоге в салоне воцарилась гробовая тишина, и все гадали про себя, что из этого получится.
– Стой. Притормози, - попросил вдруг он. Мия, сидевшая за рулем, взяла вправо, прижавшись к обочине. Они как раз подъехали к памятнику космонавтам - визитной карточке их района.