Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Мы провели вместе три дня, - продолжил я, поежившись.
– Три дня я был для тебя как открытая книга. И после всего смеешь утверждать подобное?
– Я...
– Заткнись, я сказал!
– перешел я на крик. Действительно, кое-что надо расставить по полочкам сразу и навсегда, чтоб больше не было прецедентов.
– Все мои действия были обусловлены одним - защитить тебя! Просто защитить, ибо я чувствовал, что с ним ты не только не будешь счастлива, но станешь заложницей, попадешь в рабство! Из которого не вырвешься, несмотря на грандиозные замыслы! Я хотел спасти тебя, а не заиметь в собственность! И мне жаль, если ты этого не понимаешь!
– Понимаешь или нет, отвечай?
– из моей груди вырвался рык.
– Ты просто хочешь ужалить, или, правда, обвиняешь в подлости?
Она стушевалась. Мой грозный рев включил-таки в ней рациональное зерно, способность думать. Вернул ту все-все понимающую девушку, которая по простым недосказанностям делала глобальные и очень точные выводы.
– Нет, не обвиняю, прости...
– пролепетала она.
– Но ты же не будешь отрицать, что я у тебя в заложницах?
И не давая возразить, продолжила:
– Ладно, соглашусь, ты благородный. Но завтра ко мне заявится твоя "подружка" и выставит претензии. И тебе выставит. И ты вышвырнешь меня, потому, что так будет нужно. Потому, что она твоя любовь и спутница, а я... Так, просто штамп в паспорте. Я не обвиняю тебя в подлости, но что потом делать мне?
Кажется, она вновь заплакала. И только тут до меня дошло, в какую яму загнал и себя, и ее.
"Подружка". Сейчас у меня ее нет. Но наверняка появится в обозримом будущем. Гораздо более обозримом, чем мой безопасный с нею развод. Безопасный для нее, естественно. И этой "подружкой" запросто может оказаться ее высочество инфанта. А с такими сеньоритами, как наследная принцесса, спорить трудно.
...Или, чем черт не шутит, вдруг я встречу свою Бэль?
– проскочила шальная мысль.
– И мы найдем общий язык? Не знаю, как это отразится на моей "работе" с инфантой, но Марину эта сеньорита вряд ли потерпит, даже в статусе "где-то там есть, просто со штампом в паспорте".
– Заинька, давай сейчас успокоимся и попытаемся сформулировать ситуацию заново?
– попытался я переключить мысли и начать долгожданный диалог.
Марина не возражала.
– Значит так, я совершил бездумный поступок. Безответственный, бездумный, но не подлый. Ты с этим согласна?
– Да, - коротко ответила она.
– Далее, ты. Ты знала, что разрыв с Карлосом, ТАКОЙ разрыв, будет чреват? Что в любом случае окажешься моей заложницей?
В ответ раздалось недовольное сопение.
– Даже если не знала - чувствовала, не могла не предполагать, - продолжил я.
– Но все равно поехала со мной.
– Я думала ты бандит и...
– Вся моя вина, что меня нет рядом, и ты не живешь в моем доме, под моей прямой защитой, только и всего, - отрезал я.
– Иначе бы никаких проблем и истерик не возникло. Согласна?
Она запыхтела, но промолчала.
– То есть, ты отправилась в заложницы добровольно, так же бездумно, не просчитав ситуацию. Или просчитав не до конца. Что так же можно назвать безответственным поступком. Можно, Марина?
Тишина.
– То есть, мы оба хороши, - перевел я ее согласие в словесную форму. Мы оба поступили безответственно. Это главный вывод. Если не согласна, оспорь.
Обожаю умных девочек. Марина не стала спорить, хотя, судя по тяжелому дыханию, очень хотела. Просто из принципа: "Я же женщина, и значит я права!".
– Теперь давай определимся, как быть и что делать. Уже говорил, и настаиваю: я тебя не брошу. Раз спорол косяк - буду отвечать. Даже ценой ссоры с "подружкой".
– Но...
– Никаких "но"! И вообще, эта тема тебя не касается. Я сказал - я сделаю. Ты в это не лезь.
– Ты уверен, что справишься... С ЛЮБОЙ "подружкой"?
– усмехнулась она, и мне эта усмешка не понравилась. Однако, отступать было некуда, и я был сама честность.
– Да. Уверен. С абсолютно любой. Чего бы это ни стоило.
Кажется, успокоилась. Поверила. Почему? Не знаю. Я бы на ее месте подобным высказываниям не доверял, слишком много в них пустого бахвальства. Но к счастью, я не женщина.
– Поэтому мы сделаем следующее, - продолжил я. Ты будешь жить своей жизнью, ни в коем случае не пересекаясь с моей. И особенно не попадаясь на глаза "подружкам". Корпус или департамент так и останутся твоей "крышей", в любом случае, но если встанет остро какая-то проблема, касающаяся вопроса безопасности тебя, или близких, ты звонишь мне. Я приезжаю и решаю ее, подключая, если надо, своих подружек, уже без кавычек.
Кроме этих случаев я обязуюсь не лезть и не вмешиваться в твою жизнь, тем более личную, тем более не заставляя тебя делать для меня что-то эдакое. Это твоя жизнь, ты вольна делать с нею что хочешь, как и я со своей.
Теперь о сроках.
– Я непроизвольно глянул на браслет, на часы, переведя их в режим календаря.
– Думаю, когда подпишешь контракт и отправишься к черту на кулички, ваше противостояние с Карлосом, равно как и наш брак, потеряет смысл. То есть, после заключения контракта, когда ты отслужишь скажем... Месяцев пять-шесть, мы можем спокойно, не привлекая внимание, оформить все бумаги. Родителей ты перетащишь на новое место сама, но я так же постараюсь помочь в этом всеми возможными способами.
– Или помогут твои "подружки", - ехидно хмыкнула она.
– Которые в кавычках.
Мне этот смешок вновь не понравился. Кажется, Пантера определенно догадывается, о ком именно идет речь. Интересно, сама сообразила, или сеньорины командиры устроили "слив"?
"Все возможно, Шимановский,– улыбнулся внутренний голос.
– Хорошо сказал, мудро, - продолжила Марина, немного помолчав.
– Только знаешь, дорогой, - добавила она в голос иронии, - не получится так. Обломаю я твоих сеньорит аристократок. Тебе все же придется периодически приезжать ко мне и требовать "сделать кое-что эдакое".