Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Марин, - попытался отмахнуться я, но она лишь повысила голос:
– Я из Северного Боливареса, Малыш! "Малыш", так ведь тебя называют, да?
Мысленно я хмыкнул - "телеграф" умудрился сработать и тут.
– Ты знаешь, что означает жизнь в подобном районе? Где все друг у друга на виду, все друг друга знают?
Я молчал.
– Если ты из моей жизни исчезнешь, кое-кто посчитает, что я осталась без защиты. И в условиях, когда от меня отвернулись все друзья, обязательно найдется подонок, желающий проверить, что это там за такой мифический "силовик", и не стоит ли наделать
– Я же говорю, я приеду...
– начал я, но она перебила:
– Когда все уже произойдет, к шапочному разбору.
– Пауза.
– И смысл тебе приезжать? Ну, кончишь ты его. А если он кончит меня? Не просто "вкусит", а убьет?
– Нет, Хуан, ты не должен открещиваться от меня!
– в ее голосе слышалась неприкрытая злость.
– Ты должен изредка заглядывать на огонек, и чем эффектнее, тем лучше! Как бы ни ревновали твои "сеньориты"!
– Профилактика, - обреченно произнес я.
– Да, профилактика, - не скрывала она.
– Я боюсь, и если ты собираешься меня защищать, как обещал, тебе придется это делать!
Я откинулся на спинку лавочки и закрыл глаза. Хорошо, что камера отключена и она меня не видит. Ибо я был не в том состоянии, в котором меня стоит видеть.
Ибо на самом деле я все-таки совершил подлый поступок, а не безответственный. Я предполагал, что Марина может стать в дальнейшем мишенью, по которой могут ударить мои враги. Нет, ее величество вряд ли тронет девочку, но вскоре должны появиться и другие, которым кровь из носа нужно будет найти ниточку, через которую оказывать на меня давление. Я предполагал, что лучший способ обмануть всех, это убедить в ее неценности для меня, что я, действительно, женился по пьяни, и маюсь от этого. То есть, выдержать срок, пока она не улетит отдавать долг Родине, и тихо развестись, ни разу, по возможности, не встретившись.
Но если буду являться к ней периодически, как она хочет...
...Господи, что же делать?! Сделать ее мишенью кого-то из своих, и надеяться, что все закончится благополучно? Или сделать еще большей мишенью сильных мира сего в дальнейшем?
Это не говоря о "подружках", с которыми, действительно, из-за подобных визитов возникнут проблемы. И у меня, и у нее.
– Марин, мне жаль, - открыл глаза я, приняв решение.
– Но я смогу приходить только тогда, когда на горизонте появятся проблемы. Вызови меня раньше, попытайся предвосхитить ситуацию с недоброжелателями. Я приеду и все решу, обещаю. Выловлю, утоплю, заморожу жидким азотом - кто бы это ни был. Но профилактики не будет.
– И почему я ожидала именно этого ответа?
– надменно усмехнулась она.
– Простите, ваше высочество, нас, сирых и убогих. Что побеспокоили своими дерзкими просьбами. Обещаю, никогда и ни за что не отвлеку на свою персону ваше высокое внимание! Muchas gracias!
Она рассоединилась. Я же сидел, как придавленный. Хотелось сказать только одно слово, до ужаса непечатное.
"Ну, а кто говорил, что будет легко?"– поддел внутренний голос.
Однако, не все так плохо. Во всяком случае, первые полгода ее точно никто не тронет, а потом что-нибудь придумаю. Попрошу у кого-нибудь помощи, содействия, совета. Нет нерешаемых проблем, есть не вовремя опущенные руки.
С этими мыслями и с тяжелым сердцем я встал и побрел к гермозатвору, виднеющемуся в сотне метров от скверика, уютно располагающегося почти перед самым входом в базу. В котором я и сидел, пытаясь навести мосты с человеком, за которого теперь тоже отвечаю. Может, по дурости, из-за неконтролируемого порыва юношеского максимализма, это совершенно не важно. Отвечаю, и всё.
Часы показывали без десяти девять, у меня было почти десять минут, чтобы прийти в себя до конца увала. Включив музыку на случайный выбор, достал НЗ - втайне спрятанную в кармане пачку, в которой осталась одна единственная сигарета, и подкурил - уж больно хотелось.
Прийти в себя удалось - к гермозатвору базы подошел почти успокоенным. Да, вопросов много, но все решится. Обязательно решится! Но это уже другая история, а пока нужно думать о насущном.
* * *
– Привет!
– Два силуэта, один в белом, другой в сером, кинулись ко мне одновременно. Чмокнув вначале вечно спешащую Терезу, после покровительственно улыбающуюся Камиллу, я зацепил обеих за талии и потащил подальше от гермозатвора - не люблю, когда на меня смотрят ТАК. А девчонки у входа смотрели именно ТАК, ибо заняться им во время вахты больше нечем.
– Как дела? Что нового?
– отпустил я спутниц, когда мы вышли из радиуса слышимости. Повернул голову к младшей, предлагая начать первой, ибо пришли девочки явно не вместе. Та замялась.
– Все интересуются, будет ли сегодня чего-нибудь? Или опять "в другой раз"?
– "Чего-нибудь"?
– Я картинно задумался.
– Это зависит от того, чего именно все хотят.
И начал перечислять варианты, какие первые пришли в голову, получив истинное удовольствие от ее покрасневших кончиков ушей. Однако смутить Терезу подобным было невозможно, еле сдерживая смех, она оборвала:
– Хуан, не прикидывайся! Ты знаешь, о чем я!
– Знаю.
– Я посерьезнел.
– Тереза, что мне во всем не нравится, так это то, что меня ставят перед фактом. Все знают, что я не смогу отказать, тем более, сегодня, и пользуются.
– Хуан, зачем ты так?
– надула губки моя младшая комвзвода.
Из груди вырвался вздох. Да уж! Я, конечно, не был против - мне самому нравилось. Нет, честно, я получал от процесса неописуемое удовольствие. Но тот факт, что меня вот уже третий раз подряд не спрашивали, а сообщали, немного довлел.
– А тебя, значит, послали...
– Ну да, узнать во сколько.
– Где, уже решили?
Она пожала плечами.
– Посмотрим, как много нас наберется. Потом и решим.
– И сколько пока набирается?
– Больше сорока. Это те, кого я внесла в рассылку. Плюс, малявки. Малявки будут все, или почти все. Плюс, те, кто пока не определился, но пойдет за компанию. Человек шестьдесят, думаю будет!
– Шестьдесят?
– Я присвистнул. Да, это рекорд, позавчера не было и сорока.