Золотая Пуля, или Последнее Путешествие Пелевина
Шрифт:
Так, — карта есть, кубик получил, осталось решить вопрос с личным составом. Жан кивнул, мол сейчас, и направился к телефону, — вызывать своих абреков.
— Слушай, я так поняла, что границу придётся пересекать, а у меня с собой загранпаспорта нет, — взволновано сообщила Йоо освободившемуся Виктору.
— Вот об этом не беспокойся, — успокоил Виктор, — для того способа, которым мы будем хадж совершать, никаких ксив и виз не нужно.
— Это что за способ такой, если не секрет? По льду Финского залива? Или в бочке с цементом?
— Карту видела?
— Ну.
— Берём
— Не поняла, ты это что, серьёзно?
— Вполне.
— Ага, так я и поверила.
— Ты же знаешь уже, что я по мелочам не вру.
— Нет, ты это что, серьёзно?
— Серьёзней некуда.
— Просто джуманжи какая-то…
— Джуманжи? Что ж, пусть будет джуманджи. Ничего удивительно. Интенсификация современного информационного потока приводит к тому, что всякая новизна достигается за счет постоянной рекультивации устаревших идей.
— Да погоди ты! Дай понять. Тут что, — фишка что ли какая-то применяется волшебная?
— Нет, фишка самая обыкновенная. К тому же её ещё нужно где-нибудь найти. Хорошо, что напомнила. Фишка простая. А вот кубик, который мне сейчас Жан вручил, как раз волшебный, — ну, не волшебный, конечно, а… Как бы помягче-то… Ну, скажем так, магический… Нет, — ритуальный. Так подойдёт? Ритуальный кубик. И сила внутри него великая заключена… Даю историческую справку: 12 января 930 года коварные карматы внезапно напали на Мекку, разграбили её под чистую и угнали в рабство всех горожан и паломников, а также по ходу дела бессовестным образом выломали из стены святилища чёрный камень Каабу — предмет домусульманского поклонения, сохраненный исламом. Говорят, что этот наш кубик, сделан из осколка того самого священного камня. Вот так. Ну, а весь этот механизм не джуманжи называется, а — одигоний.
— Одинокий?
— Одигоний. Название происходит от греческого «оdegoi» — «указывающий путь». Этим словом, согласно византийским источникам, называли проводников, сопровождавших слепых к чудотворному источнику, на пути к которому располагался храм с хранившейся там чудотворной иконой…
— Ущипни меня, чтоб я проснулась! Бред какой-то… Честно-слово, бред.
— Зря не веришь. Ну, ничего, скоро сама убедишься. Не долго осталось…
— Хорошо, ну, и на каком же это всё принципе работает?
— Тебе обязательно знать?
— Да, обязательно. А то с ума сойду.
— Ну ты, блин, и вредина. Ну давай я всё сейчас брошу, и начну лекцию тебе читать. О пространственно-временном континууме, о тонких взаимодействиях феноменальных частиц, о способности мысли творить чудеса, о прочей алхимии и пульпе фиктивной. Оно тебе надо? Надо, да? Вот скажи, ты самолётом летала когда-нибудь?
— Чего спрашиваешь? Конечно, — угрюмо кивнула Йоо. — Сколько раз. И не сосчитать даже сколько. А как ты думаешь гастрольный чёс по стране проводится? На паровозе что ли?
— Ну вот и хорошо, что летала. А скажи, подруга, только честно, ты знаешь, как самолёт устроен?
— Ну в деталях нет, конечно. Что я, совсем того, что ли!
— Ну вот, и тут в детали не суйся. Оно здоровее будет. Просто поверь, что этот кубик круче самолёта, и всё. Поверь мне на слово, — круче… А потом, если я сейчас пущусь в рациональное объяснение принципа транспортировки и телепортации, заложенного в одигоний, ну и какой я после этого буду певец дзэн-буддийских практик?
— Никакой, наверное.
— Вот видишь. Так что успокойся. Успокойся и усвой одну очень простую вещь: понимать под Путешествием вульгарное перемещение тела в пространстве недостаточно, потому что Путешествие на самом деле, если оно, конечно, не является бесцельным юзерством, — это набор подвигов, которые вписываются одновременно в пространство, время, социальную среду и поставленную себе сверхзадачу. Любой героический поступок, да будет тебе известно, поддаётся определению только путём его взаимного соотнесения с этими четырьмя осями, ну, а поскольку пространство само по себе имеет три измерения, то, для того чтобы адекватно определить процедуру Путешествия необходимо удерживать в своём представлении возможность отважного перемещения как минимум в шести измерениях. А если развернуть все параметры социальной среды и все проекции сверхзадачи, то таких измерений становится бесконечное множество. Ты можешь образ подобного представить, и удержать этот виртуальный образ в своём представлении?
— А?
— Сказала «а», скажи «бэ».
— Бэ-э-э-э!.
— Молодец. Но Путешествие, видишь ли, не есть простое перемещение из пункта А в пункт Б. Это нечто более забавное… Странно, — ещё вчера ты не подвергала никакому сомнению возможность проникать в миры духов сквозь скромное отверстие в бубне, а сейчас вдруг перед одигонием так остолбенела.
— Так то от бубна дырка, мир потусторонний, а тут… чёрт знает что. Не понятно чем управляется.
— Волей управляется.
— Волей?
— Да, волей. Воля — это концепция, управляющая пространством, временем и событийной вероятностью. И это воля — воля Автора.
— Автора? Какого ещё автора?
— Того самого человека, чьи обширные обязанности сводятся к тому, чтобы придавать нереальным категориям утонченно-привлекательный вид и вставлять их в жесткие рамки реальности. И ещё, — Автор, девица, — это как раз тот, кто о нас с тобой сейчас рассказывает. Слышишь?
— Рассказывает? Кому?
— Кому-то… — Виктор пожал плечами. — Не знаю кому. Знаю только, что до тех пор, пока эта коммуникация продолжается, мы с тобой существуем.
— А потом?
— Суп с котом. Что будет потом, никому не известно. Известно только то, что было сначала.
— А что было сначала?
— Слово.
— Какое?
— «Сначала»
— Ничего не понимаю. А причём тут о-ди-гоний? Ничего не понимаю.
— А потому что не твоего бабского ума это дело. Расслабься и не суетись. Поверь мне и иди за мной. А не хочешь, — оставайся дома. Насиловать никто не будет.
— Нет. Я с тобой, — упрямо мотнула головой Йоо.
— Ну со мной, так со мной. Только знай…