Золотая шпора, или путь Мариуса

Ясенов Евгений

Он шагал к месту своего ночлега. Услышав шаги сзади, оглянулся. Его догонял Хар.

— Кому врал ты — ему или нам? — спросил он строго.

— Ему, — утомленно ответил Мариус. — Послушай, Хар. Я хотел тебя попросить. Пусть он останется у вас. Мне ждать некогда. Надо идти.

Серыми глазами безнадежно порядочного человека Хар посмотрел в голубовато-зеленые усталые глаза Мариуса и усмехнулся в бороду.

— Согласен я — остается пусть. Зачем ему врал ты, не понять мне. Если правду хотел не сказать, промолчать мог. Светлый Митра учит: ложь — первый грех. Начинается с нее все.

— Так уж вышло, — примиряюще бросил Мариус,

ловя себя на мысли, что принципиальный здешний бог уже сидит у него в печенках.

Хар сжал ему руку выше локтя.

— Не беспокойся и иди ты, — сказал он дружелюбно. — Ничего не случится с ним. Хар обещает! Но запомни, что Светлый Митра сказал. Поможет тебе.

В темноте, у домишки, в котором обитал, Мариус наткнулся на что-то мягкое.

— Зинга здесь, — немедленно сообщил из темноты знакомый до боли голос.

— Ну чего тебе? — обессиленно отозвался Мариус.

— Я спросила Светлый Митра. Он пойти с тобой из наша страна разрешает, — торжественно объявила девушка.

О, господи, эта еще на его голову!

— Ну зачем? Зачем тебе это надо?

— Люблю тебя, — лаконично растолковала Зинга.

— Ты ведь не знаешь даже, куда идти-то придется, — пытался аргументировать Мариус.

— Зачем знать? Скажешь сам. Говорит Светлый Митра: его любишь — иди с ним, но помни меня. Я буду.

На дальнейшие споры сил уже не оставалось.

— Завтра! — отрезал Мариус.

— Правда? — замирающим голосом спросила Зинга.

— Правда, правда! Спать иди, ради бога, — взмолился Мариус. И почувствовал, как руки Зинги обвиваются вокруг его шеи. Зинга поцеловала его и исчезла.

Мариус облегченно вздохнул. Ну все, друзья и подруги, а также романтики и искатели кладов. Все вопросы решены сегодня. Завтра ничего решать мы не станем. Завтра мы должны быть далеко. И мы будем далеко.

Глава 28 Горы Бен Редан

21 сентября, еще до рассвета, Мариус покинул селение Визар. Куда двигаться, Мариус не знал. Или почти не знал. Ему, теперь уже в одиночку, предстояло раскусить три последних загадки головоломки. Впрочем, действительно непонятной оставалась лишь одна из них: "Тень веретена убудет у подножия желтой сосны". Неделю, проведенную в Визаре, Мариус убил на бесконечные расспросы. В конце концов, Мариус заработал себе репутацию тронутого и ни на шаг не продвинулся в вопросе о веретене.

Это тупик, подумал Мариус. Ладно — веретено. Тут хотя бы есть время подумать, поискать. Как быть с другим — с тем, что уже не поправишь? Мариус знал, что в Пустыне Гномов у него спросят двенадцать секретных слов. Он же в лучшем случае будет знать одиннадцать. Слово, найденное на острове Тинторетто, в межрожье каменного быка, забылось начисто.

Но Мариус продолжал ехать вперед. Голос разума он не слушал, да и не слышал. Логику ненавязчиво подменили сентенции Любовника, частые, как исповеди грешника, и глубокомысленные, как постановления Звездного Совета. Ночью Любовник разбудил Мариуса и, выпячивая алые пухлые губки, проникновенно сказал: "Главное, мессир — не терять веры! Вера и постоянство цели — вот что всегда принесет успех". Мариусу эта мысль пришлась по душе. Ему требовалась какая-то точка опоры. Вера? Пусть будет вера. Притом не абстрактная, а самая эффективная — вера в себя.

Мариус решил отложить пока загадку о веретене, памятуя совет Уго: "Если уперся в стену, не бейся в нее лбом". Мысль требовала иного русла. Пропустив десятое, Мариус сосредоточился на одиннадцатом задании головоломки: "Тайная сила зеленого купола пламя зажжет". Он задал наводящий вопрос своему юному другу Ульфару, романтику, сыну лесоруба и лекальщицы. Результат превзошел все ожидания. Юный друг тут же вывел Мариуса на цель. Единственный зеленый купол южнее Красного Леса находился в Дагабе, столице страны Умар, и венчал главное культовое здание степняков-изгоев, называемое «Пентагон». От этого купола ежедневно возгоралось священное пламя, которое использовали для ритуальных нужд. Мариус так и не понял, как именно происходило возгорание, но ему растолковали основное: нет в мире чистого пламени, кроме того, что дает Пентагон.

Механизм "чистого пламени" наверняка заинтересовал бы Уго. Мариус не отвлекался на детали. Он, как зашоренная лошадь, видел только то, что впереди, решительно выключив боковое зрение. На зеленый купол, как на маяк, и отправился Мариус — одинокий странник в бурлящем море причин и следствий. А веретено? Оставалось надеяться, что в пути оно как-то себя обозначит. А нет — так нет. Примем неудачу, как подобает настоящим мужчинам. Купим бутылочку доброго умарского вина «тухес» — и зальем все горести за один присест.

На поиски веретена у Мариуса оставалось десять дней. Торопиться незачем. Да, собственно, и некуда. "Торопящийся всегда бегает по кругу", — как говаривал дружище Уго. Он прав. Он всегда прав. До Дагабы — всего два дня пути, а делать там пока нечего. Веретено вряд ли окажется в одной географической точке с зеленым куполом. Мариус остановился в первом же селении к югу от Красного Леса. Устранив недоверие местных жителей приветом от Хара, он получил кров и пищу. И отправился на разведку. К вечеру его язык распух от стандартных вопросов, а уши — от однообразных ответов на ужасном диалекте. Чертово веретено представляло для местных такую же загадку, как и для него самого.

Совершенно опустошенный, Мариус лег спать в хижине старого дедушки с грустными синими глазами, в которых случайно отразилась глубина мироздания. Во сне Мариус сразу же и очень ясно увидел незнакомый романтический пейзаж. Молочные облака. Бледное, с розоватым отливом небо. На его фоне — черное веретено. Гора в фирме веретена. У подножия горы — желтая сосна. Сердце Мариуса остановилось. "То самое веретено?" — спросил он неизвестно кого. "Без всякого сомнения, мессир!" — кивнула ему набеленная харя Любовника. Мариус проснулся. "Сон — это средство общения человека с Богом, мессир. Примите эту информацию к сведению", — добавил Любовник, игриво вытянув в трубочку алые пухлые губы.

Мариус не сомневался, что во сне увидел то самое место. Он и без Любовника знал, что снами управляет Господь. Теперь узнать бы, где находится гора-веретено. Всевышний сделал бы гораздо лучше, если бы во сне указал еще и точный путь. Благодеяния должны быть абсолютными, как и воздаяния.

Глубокая ночь. В хижине смердит. Это в углу дымит трубкой дедушка с синими глазами. Все они курят какую-то гадость, которая воняет гнилыми баклажанами. Дедушка не спит и пристально смотрит на Мариуса. От этого взгляда мороз продирает по коже. Так, по рассказам, смотрит Каспер, рогатый страж чистилища преисподней, когда видит перед собой беззащитную душу вора-рецидивиста.