Золотая Вспышка
Шрифт:
произошла, как ты выразилась, поздно? Разумеется нет!
– Чарли горазд на комплименты, - смущенно замахала руками его жена, и глаза ее
увлажнились, - наверное ты прав, милый, но все-таки мне кажется, если бы ты увидел меня
чуть раньше... Самую малость, когда мне было лет двадцать пять, ты бы иначе говорил.
Она вздохнула и Олив, воспользовавшись паузой в разговоре, принялась тихо пищять.
Растроганно глядя на дочь, как будто она никогда всерьез не надеялась на такое счастье,
Софи
– Олив - победное заключение нашего с Чарли романа. После встречи с ним, надо мной
словно загорелся свет, между тем как раньше я пребывала во мраке, а когда родилась моя
девочка, мне показалось, что уже ничто на свете не может меня огорчить.
– Кроме нашего с Диком вторжения, - разрядив обстановку всеобщей растроганности
воскликнул Фредерик и все засмеялись.
До конца чаепития больше никто так не заикнулся о прошлом. Все разговоры касались лишь
будущего. Будущего Олив, будущее их города и страны.
Узнав что Роза была в России, и что она вместе с Леоном говорит на ее родном языке, Софи
не могла больше держаться с ними отчужденно, и раскрылась.
Это произошло, когда они уже вышли из-за стола, и Софи отправилась укладывать дочь
спать. Они вызвались ей помочь.
Глядя, как девочка ворочается в кроватке, и как светлеет лицо ее матери, они по обоюдному
согласию пришли к выводу, что лучшего момента для расспросов не найти, и Роза
осторожно ей сказала, что была в России, и некоторое время там жила.
София тут же переключилась на родной язык, и Леон тоже смог принять участие в
разговоре.
– Знаете, ваша страна - одно из величайших, когда-либо виденных мною мест, - сказал он, -
за то время, как мы там жили, нам казалось, что все вокруг это большой спектакль.
"Это он о музыке, автомобилях и моде" - сообразила Роза и улыбнулась.
Судя по виду Софии, она одновременно и хотела услышать больше, и страшилась того, что
может принести с собою этот ответ. Справившись со своим голосом, она ответила лишь, что
рада тому, что им там понравилось.
– Да... сейчас все снова налаживается, после той ужасной войны. И не только Россия, многие
страны понесли ужасные потери, и понадобится множество лет, чтобы все вернулось в
норму. Но сейчас там довольно неплохо, - в заключение сказала Софи, как бы оправдываясь.
– Да, неплохо.
Она встряхнулась и оглянулась на слушавших ее Леона с Розой.
– Ну разумеется, до войны там было лучше... Вероятно так и было во время моей матери...
Может и раньше, а может и позже. Но я еще не жила в то время, так что с полной
уверенностью сказать не могу. Но сейчас там совсем иная ситуация.
Леон поспешил вернуть ее на прежнюю тему.
– Как вы сказали, раньше там было намного лучше чем теперь?
– О да...
– сказала Софи, наклоняясь над кроваткой дочери и поправляя одеяло, - я узнала это
от маминых знакомых, у которых жила все время после ее смерти, и до самой встречи с
Чарли. Как сейчас помню, погодите-ка, - она подошла к стоящему рядом гардеробу и,
выдвинув один из ящиков, достала два ветхих письма, перевязанных красивой, красной
ленточкой.
Она передала их Розе и та с трепетом развернула первое послание.
– Это завещание... То есть его копия. Мама написала два завещания, и оба абсолютно
идентичны, - пояснила Софи, следя за тем, как Роза дрожащими пальцами разворачивает
бумагу.
– А это письмо некой Розе, твоей теске, которая и получила его, и впоследствии
передала моим опекунам. Это единственное доказательство, подтверждающее то, что мама
на самом деле когда-то жила на этом свете. Если хочешь, прочитай.
Со странным чувством, описать которое она так и не смогла, Роза развернула письмо,
написанное Анабель ей самой, много лет назад.
Милая Роза, пишу это письмо тебе, поскольку из всех моих друзей, лишь совсем немногим
могла бы я доверить свою тайну, и, возможно, ты могла бы также прочитать его твоему
другу.
За время нашего знакомства произошло много того, от чего я с радостью отказалась бы
теперь, хотя теперь я понимаю, что без всех произошедших бед, я едва ли смогла прожить
такую полную жизнь, которую прожила, и которая уже идет к своему концу. Занавес,
который вскоре опустится, и который перечеркнет мою жизнь, уже готовится к своей
черной работе, и я ничуть не сожалею об этом, так как не имею больше цели в этой
жизни. Возможно, ты понимаешь о чем я, милая Роза, ты ведь всегда меня понимала.
Свеча напоминает мне, что мои минуты сочтены, не знаю, успею ли кончить, прежде чем
последние силы оставят меня насовсем. Лучше будет покончить со всем этим, прежде чем
мои глаза закроются навеки, прежде чем рука дрогнет.
После рождения моей дорогой девочки, моей единственной радости, я думала, что больше