Золотая жила(Записки следователя)
Шрифт:
— Поцелуй меня на прощание, — попросила девушка.
— Отчего на прощание? — вспыхнул парень. — Ты что, уже уходишь? Такая ночь, давай постоим!
— Пора.
— Смотри, какое небо — звездное и глубокое, послушаем соловья, — продолжал Василий, — слышишь, как он заливается.
Они замолчали, прислушались к трелям соловьиной песни.
На проходной завода сторож пробил час.
— Пора, Вася, — спохватилась Вера. — Поздно. Мама заругает.
Но уходить ей не хотелось, и она, подняв
— Как красиво! Как прекрасна жизнь, — промолвила она. — И как хочется жить, долго-долго! Вон, видишь, звезда упала — человек умер. Так говорят. И чья это звезда? Горела, горела и уж нет. Почему? Где же бессмертие?
— Ты чего это вдруг загрустила? — оборвал ее Василий. — К чему эти звезды? Они каждую ночь падают. Таков закон природы. — Василий заглянул в ее глаза и отшатнулся. — Плачешь? Из-за чего эти слезы?!
— Так не хочется с тобой расставаться, — промолвила Вера и прильнула к Василию. — Поцелуй меня на прощание!
Он обнял ее, поцеловал и словно растаял в глухой ночи.
Утром Василия разбудили работники милиции.
— В чем дело? — удивился он.
— Одевайся, пойдем с нами, — скомандовал ему лейтенант. — Поторапливайся.
Отца и матери дома не было, ушли на работу. В соседней комнате спала его сестренка Зоя, которая от шума в доме проснулась и выскочила на порог.
— Объясните, что случилось? — продолжал недоумевать.
— Знаешь, парень, не прикидывайся, убил дивчину и еще огинаешься, — ответил ему старшина.
— Я убил? Да вы что, товарищ старшина, очумели?
— Ну хватит, хватит. Одевайся побыстрее!
В разговор вмешалась Зоя:
— Оставьте его. Ему нужно к экзаменам готовиться!
— Какие экзамены? — оборвал ее старшина. — Лучше приготовь ему другую одежду и еду.
Зоя заплакала, кинулась к брату.
— Вася, что ты натворил? Скажи!
Тот в недоумении пожал плечами:
— Ничего не понимаю.
— Не пущу, — вдруг закричала Зоя, обхватив брата за ноги. — Не пущу!
Когда вышли на улицу, Василий заметил толпу людей у куста сирени, в том месте, где он прощался с Верой. У него застучало в висках, закружилась голова.
«Значит, стряслось что-то страшное…»
Увидев работников милиции и Василия, толпа людей зашумела. В их глазах он прочитал негодование и злобу.
«Что же произошло?» — спрашивал себя.
В это время к нему подбежали двоюродные братья Веры.
— Подлец! Что ты наделал? — кинулись они к нему.
В толпе заголосила женщина. Василий окончательно растерялся, съежившись, опустил низко голову. Его втолкнули в машину, и она тронулась. Через маленькое оконце увидел, как ему вслед махали кулаками братья.
Уже в машине лейтенант рассказал ему, как утром дворник обнаружила труп девушки и заявила в милицию, сказав, что это — дело его рук.
— Ты вчера проводил Веру? — спросил его следователь.
— Проводил.
— В котором часу?
— В полночь.
— Ну вот, все понятно. Выбрал время, изнасиловал и удушил.
— Что? Я? Да как вы смеете такое говорить? — возмутился Василий.
— Ишь ты, еще и прикидывается! — вмешался Шарин, начальник уголовного розыска. — Лучше признавайся.
Василий растерялся. А на него наседали со всех сторон.
— Ты ее убил… ты! И больше никто! Экспертизой установлено, — продолжал Шарин. — Смерть Веры наступила в полночь. Были вы вместе. Здесь все ясно, как божий день…
Как Василий ни возражал, как ни доказывал — его задержали, предъявив тяжкое обвинение в убийстве. А позже в письменном объяснении он написал:
«Выходит, я ее убил, больше некому, я ведь уходил последним. Вы спрашиваете подробности. Не могу вспомнить. Был пьян».
…Лязгнули с грохотом массивные, кованые железом двери тюрьмы, Козарец очутился в камере.
Через несколько дней в тюрьму к нему приехал тот же следователь, который допрашивал его в милиции.
Усевшись за столом в следственной камере, Чуня открыл папку, вытащил подшитое в твердую обложку дело.
— Слушай, какое заключение дали эксперты. А заключение, построенное на науке, — неопровержимое доказательство. Послушай, — и стал читать: — Обнаруженная на одежде потерпевшей кровь относится к первой группе. — У тебя какая группа? — спросил Василия.
— Не знаю, — сдвинул тот плечами.
— Так вот, дорогой, нам известно, что ты имеешь первую группу, — продолжал следователь. — Значит, ты виновен. Это раз. Как доказано той же экспертизой, смерть Шмыги наступила около часу ночи, то есть когда ты был с ней. Вас вместе видели люди. Так? Так. Кто еще, кроме тебя, там был?
— Никого, — ответил Василий.
— Значит, работа твоя.
— Я не мог ее убить. Я любил ее.
— Так все улики против тебя.
Василий задумался. Он стал перебирать в памяти мельчайшие подробности последней ночи.
— Неужели повлиял бокал пива, выпитый в парке? — стал сомневаться он.
— Да, да, я забыл, в крови Веры обнаружен алкоголь, — перехватил его мысли следователь. — Выходит, вы…
— Бокал на двоих… пива выпили… От жажды, — тихо промолвил.
— Ну вот все и выяснилось, — заторопился следователь. И стал составлять протокол.
Обвиняемый подписал его, не читая.
Вернулся он в камеру в подавленном настроении, что называется, разбитым и расстроенным. Улегся на койку, задумался.