Золотце ты наше. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги (сборник)
Шрифт:
Ч. Байуотер улыбался. Эмили самозабвенно грызла туфельку идола. Все это было так гнусно, что Пэт повернулась к выходу.
– Ну, папа, я пошла, – сказала она напоследок, – надо марок купить.
– Прошу, – вступил в беседу аптекарь, – у меня есть марки.
– Спасибо, мне нужны другие, – ответила Пэт.
Радж показался ей на удивление печальным. Солнце освещало и улицу, и «Герб», и «Плуг», и «Виноградную лозу», и «Привал возницы», и водокачку, словом – все, кроме сердца мисс Уиверн.
3
Как ни странно, такие чувства томили в этот миг и мистера Кармоди. Глядя в окно, он видел мир, сияющий золотом, но
Многие сочли бы, что легко отделались. Викарий собирал деньги на новый орган, на воскресные сборища молодых матерей, на помощь обитателям ветхих строений, на жалованье младшему священнику и на местный детский лагерь. Иногда, в безумии оптимизма, он надеялся, что местный сквайр даст десять фунтов, однако сейчас увозил на мотоцикле только пять шиллингов и обещание, что племянник сквайра выступит с приятелем на сельском концерте. Несмотря на это, мистер Кармоди видел в нем грабителя. Это же подумать, пять монет!
Вдобавок к этим бедам землевладельца угнетало странное поведение Александра Твиста. Когда владелец «Курса» подрядился сделать из Кармоди нового человека, деньги он взял вперед, за три недели. К концу второй из этих недель пациент узнал от племянника о приезде миллионера и, оборвав лечение, отправился домой. Естественно, он полагал, что д-р Твист вернет треть денег, но ошибся. Читая его письмо, мистер Кармоди думал, что в жизни своей не видел такой пакости.
Да, думал он, не те пошли сквайры, совсем не те! Первый из здешних Кармоди жил не тужил. В ту пору смерд был смердом и подлый люд только радовался, работая полсуток на хозяина за кусок хлеба и снисходительный кивок. Но в этом мерзком веке английский крестьянин испортился. Так и ждет от тебя заботы. И крышу ему чини, и стены укрепляй, и почву восстанавливай, а это, надо сказать, немало стоит. Скоро будем платить за починку радиоприемника.
Так думал он, глядя из окна на залитый солнцем сад, когда внезапно увидел своего корпулентного гостя и, впервые за утро, услышал вдали, как шелестят крылья синей птицы. В мире, где есть такие люди, как Томас Дж. Моллой, еще можно жить.
Ронни Фиш оказался хорошим пророком. Мистер Кармоди и впрямь обрадовался богачу. У него были замыслы, а они требуют денег.
Сейчас он решил выйти в сад и побеседовать с гостем. Солнечным утром, когда улыбается природа, американский бизнесмен вполне может расщедриться. Июнь уже сменился июлем, и погода стояла такая, в какую поэт пишет стихи, влюбленный любит, а бизнесмен дает денег на изготовление алмазов из древесного угля. Не хочешь, думал мистер Кармоди, а все равно дашь.
4
Природа улыбалась еще три минуты с четвертью, а позже для мистера Кармоди зашло солнце. Со всей возможной сердечностью, пронзившей душу, мистер Моллой отказался поделиться хотя бы миллионом ради поля для гольфа, кинотеатра и вообще какого-либо из четырех основных замыслов.
– Нет, – сказал он. – Поверьте, мне очень жаль, но я занимаюсь только нефтью. С нее я начал, ею и кончу. Без нее мне нет жизни. Если хотите, я купаюсь в ней, как сардинка в масле.
– Вот как? – заметил мистер Кармоди, глядя на него с должной неприязнью.
– Да, – продолжал совсем уж распевшийся богач. – В нее я вложил первую тысячу, в нее вложу и последнюю. Мы с ней друзья. Нефть – это деньги.
– Кинотеатр, – возразил хозяин, – это тоже деньги.
– Но не такие, – поправил его гость.
– Вы здесь чужой, – не
– Пусть приезжают, – разрешил великодушный Моллой. – Но лично я держусь нефти.
– Или возьмем гольф, – зашел с другого угла хозяин. – Хорошее поле есть только в Стаурбридже. Вустершир буквально задыхается. Сами знаете, как популярен…
– Куда ему до нефти! – парировал Моллой, глядя так, словно вот-вот произнесет эпиграмму. – Нефть, скажу я вам, – это нефть.
Мистер Кармоди удержался и скрыл свое мнение о нефти. Чтобы облегчить душу, он ввинтил каблук в мягкий гравий дорожки, жалея о том, что внизу не оказался самый чувствительный палец гостя.
В разгар этих горестных действий он заметил, что провидение, со времен Иова интересующееся, сколько может вынести хороший человек, прислало еще и Ронни Фиша. Он держал длиннейший мундштук, а розовое лицо выражало то самое превосходство, которое оскорбило сквайра с первой же встречи. Для леди Джулии Фиш сын был истинным сокровищем, а вот хозяину Радж-Холла он не нравился. Не говоря уже о том, что розоволикий хлыщ ел по две порции любого блюда и непрестанно подливал себе портвейна, он почему-то разговаривал свысока. Ну можно ли выдержать, чтобы юнец, да еще умственно отсталый, держался с такой важностью?
– О чем спорим? – полюбопытствовал он, подходя к мистеру Кармоди.
Мистер Моллой приветливо улыбнулся.
– Какие споры? – ответил он с той сердечностью, которая особенно бесила хозяина. – Я рассказываю нашему другу, что во всем Божьем мире нет ничего лучше нефти. Самое верное дело.
– Несомненно, – согласился юный Фиш. – Мистер Моллой прав, любезный Кармоди.
– Наш друг попытался заинтересовать меня полем для гольфа…
– Вот это – ни к чему, – сказал Ронни. – Не соглашайтесь.
– Я и не буду. Нефть, нефть и только нефть. Для мира и войны, для дома и семьи, для чего хотите. Горючее будущего.
– Точно. Что говорил Гладстон [14] в 1888-м? «Можно всегда заливать немногим, можно иногда заливать многим, но нельзя заливать многим всегда». Он забыл о нефти. Что-что, а ее заливать можно всем и всегда. Наверное, имел в виду уголь.
– Уголь? – Мистер Моллой саркастически засмеялся. – Не говорите мне об угле!
Мистер Кармоди снова расстроился. Именно об угле он и хотел поговорить, подозревая, что тот таится в недрах его земли.
14
Естественно, Ронни все перепутал. Это сказал не Уильям Юарт Гладстон (1809–1898), премьер-министр Великобритании, а Авраам Линкольн (1809–1865), 16-й президент США. Это одна из самых известных приписываемых ему цитат: «Можно обманывать часть народа все время и весь народ некоторое время, но нельзя обманывать весь народ все время».
– Слушайте этого человека! – наставительно сказал Фиш, хлопая хозяина по плечу. – Понимает, что к чему. Да, нефть и только нефть. Вытряхните свой старый носок и – вперед! Не пожалеете.
Произнеся все это с той отеческой заботливостью, от которой у сквайра сразу подскакивала температура, юный Фиш удалился. Мистер Моллой с одобрением посмотрел ему вслед, после чего сообщил, что у молодого человека голова на месте. Энтузиазма его слова не вызвали. Мистер Кармоди не собирался обсуждать голову Ронни.