Золото Флинта
Шрифт:
– Я сыграю в твой квест. Кто бы ты ни был.
– Квест не мой. Меня попросили собрать игроков. А кто я – ты скоро узнаешь.
Часы снова затикали, чёрный полиэтилен зашуршал, пальцы удушья рванули к горлу, лёгкие сжались и всё кончилось. Серёга, став невесомым, взлетел и его приняла в себя радуга…
Глава 9
Вадим Львов, которого в богемных кругах столицы знали как поэта, выступающего под псевдонимом
Разыскивать его, как вероятного убийцу, станут лишь завтра, если повезёт, то послезавтра. Совсем небольшая фора по времени, но она всё же позволяет уйти от возможных преследователей в фуражках очень далеко. Он выбрал автобусный междугородный маршрут на юг. Денег на билет у него хватило. Наскрёб по карманам с трудом требуемую сумму: в порыве агрессии он забыл устроить дома обыск и взять себе то, что по праву сильного теперь принадлежало ему. Возвращаться было глупо и неосмотрительно, приходилось надеяться на свою счастливую звезду.
Думая о себе, в восторге от содеянного им, Вадим, переходя дорогу к автовокзалу, чуть не попал под колёса грузовика. Вот тебе и счастливая звезда. Надо быть осторожнее, даже если ты считаешь себя не таким, как все, а всемогущим и зрячим, обладающим виденьем ста пророков. Он едва увернулся от несущейся на него громады, отпрыгнул назад, а вильнувшая в бок фура, окатив его водой из лужи, протяжно недовольно загудела. Вадима затрясло, но не от страха, а от злобы: вслед уезжающему грузовику он выкрикнул: «Сдохни, сука!» – и гордо показал средний палец.
Купив билет, Львов прошёл от кассы прямо к стоянке автобусов. Посадка на его маршрут уже началась. Он зашёл в салон первым и никого из попутных пассажиров в приглушённом тёплом свете салона Вадим не обнаружил. Довольно уютно и пусто; мотор успокаивающе урчит; темноту оконных стекол орошает дождь, капли косо стекают, блестя изумрудами, мигая топазами, оставляя след пунктирных синих линий.
Забившись в угол, на крайнее к окну кресло, Вадим устроился поудобнее и через минуту уже заснул сном невинного младенчика. Он проспал тот момент, когда тронулся с места автобус. Мягко переваливаясь на рессорах, машина выплыла с территории вокзала и пошла по шоссе, набирая скорость. Автобус должен был, миновав кольцевую, пойти прямо, но он почему-то изменил маршрут – залез на эстакаду, поехал по окружной, потом съехал и долго, осторожно, на малой скорости кружил по улицам плохо освещённого пригорода, пока не прокрался к чёрным железным высоким воротам и, зашипев, не остановился.
Львов встрепенулся, из приятного тёплого дремотного омута его выдернул наверх, к грубой реальности толчок при остановке. Продрав глаза, он, протерев их кулаками, посмотрел в окно. Сбоку, вплотную к проезжей части, прижимались высокие старые тополя с уродливыми, опухшими от серых тёмных наростов толстыми стволами. Впереди горбатой клюшкой стоял фонарный столб. Лампа, защищённая каким-то старомодным жестяным блином, слегка покачивалась на цепи под изменчивыми дуновениями ветра. Наверняка, цепочка депрессивно поскрипывала, ныла, у Вадима в мозгу уже начали складываться строки стиха, когда он задался нормальным, в такой ситуации, вопросом: «Что, собственно, автобус здесь остановился?», – этот первый вопрос, пробудив его окончательно, начисто вымел из помыслов все позывы к стихосложению. За первым вопросом в его натруженном эмоциями мозгу зажегся и запульсировал алым второй: «Где все?». Львов-Мертвяков проявил вполне резонный интерес – в салоне автобуса, кроме него, никого не было.
Встревожившись, Вадим встал с места и двинул вперёд. В этот самый момент автобус тронулся с места. Ворота перед его плоской мордой распахнулись, и он въехал… Автобус въехал на кладбище. За окнами замелькали покосившиеся кресты, из мрака, освещённые фарами выплывали старые надгробья и гордо высовывались из кустов прямо под жёлтые лучи памятники с уставшими, слепыми и мокрыми от дождя (Вадиму казалось от слёз), безразличными ко всему мирскому лицами.
– Эй! – позвал Вадим водителя. – Ты куда меня привёз?
Автобус, осторожно притормозив, остановился у центрального круга, от которого, как лучи от солнышка, расходились дорожки. Устало зашипев дверь впереди салона, рядом с местом водителя, открылась. Подойдя ближе, Львов как раз успел заметить, что место водилы пусто. Кто же вёл всё это время автобус??? Как следует испугаться непонятному факту Вадиму не позволил вошедший в салон высокий, под два метра ростом, человек в рыбацкой штормовке. Откинув капюшон, он открыл шишковатую, обритую наголо, обтянутую желтоватой кожей голову. Отряхнув плащ от воды, и вытерев лицо большой широкой лопатой ладони, он сверкнул темными паучьими буркалами на застывшего в двух метров от него поэта Львова.
Конец ознакомительного фрагмента.