Золото гномов
Шрифт:
— Что? — придушенным шепотом спросил Алвари.
— Мы уходим.
— Прямо сейчас?
— Дружище, у нас очень мало времени. Весь Хорбул уже знает, что люди Аскольда разыскивают северянина с низкорослым пленником. Если мы хотим добраться до храма Алат и пошарить там, то самое время приступать.
Алвари поморгал, подергал себя за бороду, сел. Широко разевая рот, зевнул.
Оба не поняли, как и когда рядом с ними появился старик. Но он стоял возле них, улыбаясь одними глазами.
— Если вы решили уйти, то почему
— Больно ты добрый, — с подозрением сказал Конан. — Зачем проснулся? Спал бы себе да спал. Чем меньше ты будешь знать, тем лучше для тебя.
— Я сказал тебе уже, что остаток жизни для меня не так уж важен. И если я предлагаю помощь, то делаю это от чистого сердца.
— Но тебе-то что до нас? Зачем ты помогаешь нам?
— Ради денег и из любопытства, — был краткий ответ.
Что-то подсказывало Конану, что старик говорит искренне. Кроме того, у варвара просто не оставалось выбора. Да и времени на препирательства особо не было. Поэтому он просто кивнул.
— Тащи свои тряпки.
Через несколько секунд перед ними уже стоял заспанный мальчик, стариков слуга. Хлопая длинными черными ресницами, он выслушивал наставления, кивая в такт хозяйским словам. Затем принес целый ворох одежды, из-за которой были видны только его босые ноги.
Конан завернулся в белый плащ, что никак не сделало его менее заметным. Он был выше ростом многих местных жителей и гораздо шире их в кости, а такие плечи, как у молодого киммерийца, обращали на себя внимание за несколько кварталов. Гнома удалось обрядить в черные одежды и завязать платком его лицо, оставив только глаза.
— Сойдешь за карлика, — одобрительно сказал Конан.
Зеленые зрачки, сверкавшие в щели черной ткани платка, злобно блеснули. Но Алвари, несмотря на свой склочный нрав, прекрасно понимал, что разгуливать по улицам Хорбула, выставляя напоказ свою огненно-рыжую бороду, было бы равносильно самоубийству. Впрочем, он был уверен, что их и без того нетрудно будет выследить.
— Прощай, отец, — сказал Конан старику. — Дал бы тебе еще денег, но не стану скрывать: осталось мало, а путь впереди нелегкий.
Он растрепал черные лохматые волосы мальчика, подмигнул ему и, пригнувшись, вышел из лавки. Алвари шмыгнул за ним.
Улица была пуста. Над остывшей за ночь пыльной дорогой низко висела звезда. Луна уже скрылась и многие звезды ушли, но эта, казалось, только что появилась, так молодо и ярко она горела.
На противоположной стороне улицы Конан приметил темную тень и насторожился. Кто-то спал, устроившись прямо на земле. Конан тихонько подошел поближе. Он был уверен в том, что ступает совершенно бесшумно, но спящий внезапно пробудился. Из полумрака глянули влажные глаза, блеснули серьги, сделанные в виде дисков. Женщина. Почему она ночует на голой земле? Кто она такая?
Конан незаметно нащупал под одеждой кинжал
— Взошла Аль-Узза, скоро рассвет, киммериец.
— Проклятье! — Конан схватил ее за плечо и сильно встряхнул. Эти встречи с незнакомыми людьми, которые его знали и которых он видел впервые, начали всерьез выводить его из себя. — Кто послал тебя следить за мной, женщина?
Она засмеялась. Покрывало упало с головы, и Конан выпустил ее плечо.
— Сфандра! Ну и шутки у тебя! Я же мог тебя убить. Говори, зачем ты шла за мной?
— Я вовсе не шла за тобой. Я шла по своим делам и очень удивилась, увидев тебя здесь, в этот час.
На ней была все та же одежда молодого степного воина, только серьги и покрывало были женскими. Видно, она облачилась в них перед тем, как войти в город, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.
— Ты знаешь, что люди Аскольда уже здесь и ищут меня?
— Да, слышала краем уха.
— Где?
— Они поставили палатки у восточных ворот. Я ходила туда, продавала виноград. — Сфандра толкнула ногой пустую корзину. — Они пили виноградное вино и бранились, как конокрады. Клялись превратить тебя в груду окровавленных костей и скормить грифам, а из гнома сделать евнуха и продать в гарем за бешеные деньги. Кстати, где он?
— Я здесь, — сердито сказал Алвари, выступая вперед. — Совершенно не обязательно пересказывать глупости, которых ты наслушалась, гуляя, где не следует, благородная госпожа.
Последние слова он произнес с особенным сарказмом.
— Хватит, — оборвал его Конан и снова повернулся к девушке. — Сфандра, детка, тебе лучше сказать мне правду. Куда ты шла?
— В храм Алат.
— Зачем? Какие дела у женщины-воина могут быть в храме Алат?
— Ты сам ответил на этот вопрос, Конан. Я — женщина-воин.
— Не лги. — Он взял ее за подбородок и обратил к себе бледное лицо с широко расставленными глазами. — Зачем ты говоришь мне неправду?
— Хорошо, вот тебе правда, если ты так этого хочешь. Воинский союз амазонок, к которому я принадлежу…
— А, что я говорил! — обрадовался гном. — Амазонка. Не женщина, а машина для убийства. Ох, наплачемся мы с ней…
— Молчи, — цыкнул на него Конан.
— Наш союз, — как ни в чем не бывало продолжала Сфандра, — издревле воюет с Хорбулом. На то есть свои причины, о которых я не стану говорить. Несколько наших сестер погибли в застенках храма Алат.
Эта богиня принимает кровавые жертвы. У ее статуи в храме ноги вымазаны кровью… Богиня эта пришла с Востока и, говорят, не так давно. Всего лишь поколение назад. Ее могущество — в синем камне, заключающем в себе силы некоторых планет…