Золото императора династии Цзинь
Шрифт:
Суздальцев позвал двух остальных:
– Гордей, Василий! Все под ружьё! Хунхузы близко!
– Я уж понял – совершенно спокойно сказал Пилипчук. Он сидел на пороге палатки и смотрел на вернувшеюся лошадь.
– «Это есть наш последний и решительный бой!» – немного зло и весело процитировал строчку из «Интернационала» Василий Уваров, выползая из другой палатки.
– Искренне надеюсь, что не последний – возразил ему Суздальцев.
– Это уж как получиться – сказал Уваров.
– Так нельзя, Вася. Без веры в победу, победить невозможно! – мягко и нравоучительно сказал
– А Яша прав! – сказал Суздальцев. – Ты это брось, Василий! Эти упаднические настроения!
– Для тех, кто не знает: это боевой гимн нашей партии – пошутил Уваров и тут же поменялся в лице, показал рукой на поляну. – Смотрите!
Все повернулись в указанном направлении.
Ганин уже дошёл до лошади и взял её под узцы, как вдруг на него с боку выскочил человек, не китаец. Этим человеком был Грибан.
Ганин резко обернулся. Он сам умел владеть кистенём и сразу догадался, зачем неизвестный сунул руку за левую полу куртки. Оттуда вылетел шар на цепи, но Ганин успел увернуться и из-за пояса выдернуть свой кистень. И Грибан успел отпрыгнуть. Противники, пригнувшись, кружили друг напротив друга, кисти рук их еле уловимо шевелились и стальные шары на цепи по кругу со свистом рассекали воздух. От шара кистеня можно только увернуться, кистень кистенём не отобьёшь. Противники делали выпады, уворачивались, оружия их не было видно и со стороны эта противостояние смотрелось несколько странно.
Они увлеклись боем и не заметили, как из редколесья, со склона горы стали спускаться хунхузы. Шао Фучан выстрелил. Ганин пошатнулся, схватился за левое плечо. Шар Грибана пролетел мимо, если бы не выстрел, то Ганин остался бы без лица и, вероятно, без жизни.
Грибан оглянулся на выстрел, посмотрел дикими глазами на хунхузов и прыгнул в кусты. Золото опять не далось ему, и опять из-за проклятых манзов.
Наум выстрелил почти, не целясь, и свалил маньчжура-проводника, стоявшего рядом с Шао Фучаном.
Хунхузы открыли стрельбу вслед за Шао Фучаном. Их осталось девять человек, проводник не считался членом банды, и не важно, живой он или мёртвый. Против них было шестеро, но Ганин получил ранение в левое плечо и истекал кровью. А Яша Гуревич был ещё тот воин!
– В укрытие! – скомандовал Наум.
Все залегли за сумами с золотом.
Началась перестрелка, даже Яша взялся за карабин. Хунхузы спускались с горы, прячась за деревьями. Их уже стало восемь – удачный выстрел зверопромышленника. Ещё один выстрел Наума – и их уже семь. Хунхузы прятались в траве, приближались.
– Может быт, и пригодятся ваши пукалки! – крикнул Наум.
– Какие пукалки?- не понял Суздальцев.
– Револьверы! Драка будет!
Началась перестрелка. Хунхузы боялись приближаться. Перестрелка ничего не давала. Лу Вэйюй понял это. Надо было идти на сближение, за хунхузами было численное превосходство. Их противники прятались за перемётными сумами и большой опасности не представляли, кроме одного, который стрелял слишком хорошо. Но, если сблизиться, то это его приемущество сразу же исчезнет.
Лу Вэйюй приказал части своих людей зайти в лагерь с тыла, со стороны реки.
Гуревич услышал сзади какой-то шорох. Он оглянулся. К нему на корточках крался
– Яша, ложись! – крикнул Суздальцев.
Но было позно, со стороны поляны раздался выстрел, Яша упал.
– Эх! Яша! – с досадой и слезами в голосе, промолвил Суздальцев и выстрелил в сторону поляны.
Со всех сторон на лагерь набросились хунхузы.
Балобанов успел застрелить ещё одного бандита. Соотношение стало пять против четверых. Впрочем, сам Лу Вэйюй решил в рукопашной схватки не участвовать.
Всё началось и закончилось в течение нескольких минут.
Пилипчук схватился с Шао Фучаном, выбил у него нож и противники покатились по траве, пытаясь, задушить друг друга. Пилипчук оказался сильней, он оседлал хунхуза и сомкнул свои руки на его горле. Шао Фучан хрипел, вырываясь, но Гордей был неумолим. Выстрел он не услышал. Что-то скинуло его с хунхуза, и свет померк для него навсегда. Это Лу Вэйюй помог своему заместителю. Шао Фучан поднялся с земли и закашлялся.
Уваров не успел вытащить финку из голенища сапога, когда на него налетел хунхуз. Он успел вскочить на ноги и наотмашь ударить нападавшего и сбить его на землю. Потом вытащил нож и, не дав противнику подняться, полоснул его по горлу. Уваров оглядел поле сражения и напал на Шао Фучана. Шао Фучан встретил Уварова ударом ноги. Василий согнулся от боли. Хунхуз улыбнулся и ударил Уварова ногой в лицо. Шао Фучан поднял с земли свой нож и направился к Уварову.
Наум не успел перезаредить свой винчестер, как на него напал огромный хунхуз. Балабанов перехватил вичестер за ствол и с силой опустил его на голову нападавшего. Винчестер пробил череп китайцу, но сам разлетелся в щепки.
Суздальцев тремя выстрелами из «Смит и вессона» прикончил напавшего на него хунхуза и открыл огонь по Лу Вэйюю не давая ему стрелять. В револьвере кончились патроны. Суздальцев увидел, какая опасность угрожает Уварову с криком: «Вася!» кинул свой разряженный револьвер в голову Шао Фучану. Хунхуз увернулся и продолжал надвигаться на Уварова. Василий с трудом выпрямился и приготовился к отпору. Шао Фучан взмахнул ножом. Уваров отпрыгнул и тут же получил удар ногой в живот. «Ну, вот и всё!» - пронеслось у него в голове. Вдруг хунхуз стал заваливаться набок и Уваров, как и все остальные, услышали два выстрела подряд.
На склоне горы стояли Исула и Дудек.
Лу Вэйюй понял, что прекрасный план Крабеля по отнятию золота императора династии Цзинь провалился. Если бы не подоспевшая помощь, то он, наверное, смог бы перестрелять всех участников экспедиции. А при таком положении дел он не стал рисковать и предпочёл удалиться с места боя.
Суздальцев кинулся к Гуревичу. Яков лежал в луже крови и смотрел в голубое небо.
Константин приподнял ему голову и сказал:
– Яша, как же так!
Яша силился что-то сказать, такое важное, такое, чтоб о нём помнили всегда, но не смог, в изнеможении закрыл глаза и умер. Суздальцев заплакал.