Золото инков

Лиелайс Артур

Наблюдая за их ссорами и драками, инка понял, что желтый металл причиняет испанцам больше зла, чем хмельная чича индейцам. Но он не мог представить себе, что же будут делать пришельцы с золотом, которое так возбуждает их, вызывает такую вражду и ненависть. Ведь золото не годится в пищу, оно может только радовать глаз своим ярким блеском.

В конце концов Писарро решил приступить к дележу, хотя до красной отметки не хватало трех пядей. Все должно было делаться по чести и совести, каждому – от короля до простого наемника – причиталась строго определенная доля.

Но как разделить художественные изделия великолепной чеканки? И Писарро решает переплавить их в слитки, В печь бросают изображения ботов, жертвенные сосуды, блюда, кубки, чаши, вазы, подносы, подсвечники, светильники, браслеты, ожерелья, настенные украшения, статуэтки ягуаров, лам, горных орлов, попугаев, золотые колосья на серебряных стеблях и т. д. Для завоевателей важен был только вес, а не художественная ценность изделий.

Переплавку вели перуанские ювелиры – своими руками уничтожали они произведения искусства, создававшиеся годами. Изделий было столько, что эта разрушительная работа продолжалась целый месяц. Девять печей ежедневно давали золота на пятьдесят-шестьдесят, а иногда и на восемьдесят тысяч песо.

Правда, Франсиско Писарро лучшие предметы искусства на сумму в сто тысяч песо отобрал для испанского короля Карла V, чтобы тот воочию увидел, на что способны эти варвары и как богата завоеванная страна.

В Испанию с огромным количеством подарков и с известием о блистательной победе отправили Эрнандо Писарро. Его обязали нанять новые отряды солдат и выторговать новые привилегии, полномочия и высокие должности. Эрнандо был достаточно изворотлив и вполне подходил для этой миссии.

Когда переплавка была закончена, золотые и серебряные слитки взвесили и поставили на них королевское клеймо. Стоимость золота составила 1 326 539 золотых песо, то есть около 6,1-6,2 тонны золота (более 6 миллионов золотых рублей). Стоимость серебра определили в 51 610 марок (около 400 000 золотых рублей). Эта добыча в двенадцать-пятнадцать раз превысила стоимость сокровищ Монтесумы, захваченных Кортесом при завоевании Мексики. По утверждению американского историка У. Фостера, за инку было уплачено 20 миллионов долларов – это самый большой выкуп, известный в истории.

Раздел награбленного вызвал большие споры. Солдаты Альмагро требовали себе равной доли с воинами Писарро, так как в обоих отрядах было одинаковое число людей. «Конечно, – говорили они, – нас не было при захвате инки, но ведь и мы делали свое дело, охраняли вас, защищали ваши сокровища, и теперь вы можете двинуться дальше и упрочить свои завоевания. Это наше общее начинание, в котором участвовали все, и поэтому приобретенное надо разделить на равные части».

Но солдаты Писарро не соглашались. Они сами, без чьей-либо помощи взяли в плен Атауальпу и заключили с ним договор. В конце концов пришли к соглашению, что отряд Альмагро получит меньшую часть.

После торжественного богослужения в день святого Яго Писарро собрал солдат на площади и испросил благословения божия, чтобы по чести и совести справиться со своей задачей.

Прежде всего выделили пятую часть для короля. В нее вошли и те драгоценности, которые Эрнандо Писарро уже увез в Испанию.

Франсиско Писарро получил 57222 песо золота и 2350 марок серебра, ему достался и золотой трок инки стоимостью 25 000 песо. Его брату Эрнандо выделили 31 080 песо золота и 2350 марок серебра, Эрнандо де Сото – 17740 песо золота и 724 марки серебра. Большинство из шестидесяти всадников получили по 8800 песо золота и по 362 марки серебра, но некоторым дали больше, а кое- кому значительно меньше. Так же обстояло дело и с пехотинцами (всего их было сто пять человек) – часть получила по 4400 песо золота и 180 марок серебра (вполовину меньше, чем всадники), остальные – на четверть меньше. Не был забыт и всевышний – на церковь святого Франсиска, первый христианский храм, построенный по приказу Писарро в Кахамарке, выделили 2220 песо золота.

Солдаты могли быть довольны. Экспедиция оказалась не слишком тяжелой и продолжительной, не было ни кровавых сражений, ни бесконечных переходов, опасностей и невзгод. Кортесу в Мексике пришлось труднее, да и добыча была несравнимо меньшей.

Солдаты Альмагро получили в общем не более 20000 песо золота, а все колонисты Сан-Мигеля, среди которых было немало инвалидов, потерявших здоровье во время предыдущих походов, – ничтожную сумму в 15 000 песо.

В документах о разделе добычи ничего не говорится об Альмагро, который по условиям соглашения, должен был получить третью часть. Не упоминается и патер Луке. Правда, незадолго до этого он умер, но ведь священник представлял лиценциата Эспиносу, ссудившего деньги на организацию экспедиции. Нет никаких сомнении, что Писарро и его братья захватили львиную долю добычи, и Альмагро, поняв, что его обманули, воспылал к ним жестокой ненавистью.

Некоторые конкистадоры, получив свою долю, стали просить, чтобы их отпустили домой. Писарро охотно пошел им навстречу. Он знал, что слухи о сказочных богатствах привлекут в Перу новые толпы наемников. Тем, кто возвращался в Сан-Мигель, Писарро дал лам и носильщиков – индейцев. Однако по дороге домой испанцам пришлось терпеть голод и жажду, а кое-кто потерял и свою добычу – некоторые индейцы скрылись вместе со своей ношей.

Теперь ничто не задерживало завоевателей, они могли двинуться в глубь страны и захватить ее столицу – Куско. Но что делать с Атауальпой? Отпустить на свободу этого могущественного государя, смертельного врага испанцев, который сейчас же соберет громадное войско? Оставить его в Кахамарке? Взять с собой? Не так-то легко охранять пленника. В первом случае пришлось бы дробить свои силы, во втором – перуанцы могли отбить его на каком-нибудь труднодоступном перевале.

Сам Атауальпа настойчиво требовал освобождения, хотя весь выкуп еще не был собран, да и вряд ли его удалось бы собрать, потому что жрецы, несмотря на приказ повелителя, стали прятать сокровища, чтобы те не достались белым пришельцам.

Писарро стал упрекать Атауальпу – комната ведь так и не была заполнена до красной черты. Пленник отвергал обвинение: белым людям следовало еще немного подождать, и золото было бы доставлено целиком.

Писарро знал, что делал – в последнее время носильщиков с грузом золота не пропускали в лагерь – вождю конкистадоров нужен был предлог, чтобы и дальше держать инку в плену.

Командующий во всеуслышание заявил, что освобождает пленника от всех обязательств, связанных с выкупом, но добавил, что инке придется остаться в плену до прибытия новых подкреплений из Панамы, иначе испанцы не будут чувствовать себя в безопасности. Это было еще одно предательство, и его осудили даже некоторые испанские офицеры, считавшие, что инка должен предстать перед судом короля.

Отношения между индейцами и испанцами с каждым днем ухудшались. Атауальпа не скрывал своего презрения к завоевателям, бесчестно нарушившим свои обещания. А те, в свою очередь, все чаще поговаривали о том, что пора этого язычника отправить в преисподнюю.

Писарро соглашался, но не хотел брать на себя ответственность за убийство инки. Кто знает, как расценят подобные действия при испанском дворе? Вдруг враги и завистники представят этот мудрый шаг в совершенно ином свете? Лучше всего обернуть дело так, будто смертной казни потребовали солдаты, а командующий не смог воспрепятствовать этому.

Подлое убийство

«Разве я не жалкий пленник в твоих руках?» – Документ, основанный на лжи. – Гнусный приговор. – «Великодушие» по-испански.