Золото Карамкена
Шрифт:
Мраков вынул из файла лист, перевернул его и протянул Орлинскому. Детский рисунок. Человек с ёжиком жёлтых волос, в синих глазах большие зрачки, подбородок квадратный, нос широкий. И внизу надпись: «Дядя Утёс. 1975 год». Карандаши советского производства – линии сохранили свой насыщенный цвет, хотя рисунку уже почти полвека.
Мальчик объяснил родителям, – пояснил Мраков, – что когда дядя подошел к сестрёнке, то ему показалось, будто он сказал:
«Меня зовут Утёс. Не волнуйся, Саша, всё будет хорошо». Так и сказал. И назвал по имени – Саша.
А дальше друг, вообще интересные истории начинаются. Хорошо, что коньяк у нас ещё есть и времени всего-то одиннадцать вечера. Классно сидим. Давненько, кстати, не сидели так.
Эй, дорогой мой друг и товарищ! – засмеялся Орлинский. – Готовься весной в Магадан со мной, на съёмки! Теперь не отмажешься! Сам напросился! Дай лапу, пожму!
Оба засмеялись и крепко пожали руки. Сварили по третьей чашке кофе, взбодрились. Настроение соответствовало состоянию – весёлое, доброе, позитивное и душевное.
Ну так вот, с 1975 года происходили разные интересные случаи. Просто фантастические. Пятеро геологов ехали на вездеходе через перевал. Мороз был за минус пятьдесят, и гусеничный тягач сломался. До ближайшего населённого пункта было пятнадцать километров. Ночь. Решили идти пешком. Не дошли, пропали на маршруте. Спасатели искали их неделю. Вездеход нашли, а вот людей нет. Даже следов не было. Поиски прекратили. А ещё через неделю пропавшие объявились. Живые и здоровые, никаких обморожений и истощений, румяные и бодрые. Тут, понятно, удивление, восторг и радость – и немудрено: с того света, считай, вернулись! Родственники места от радости себе не находили. Летом, кстати, на всякий случай часовенку в посёлке соорудили.
А теперь самое интересное. Найденных геологов в посёлок привезла «вахтовка». Водитель говорит, что все шестеро стояли ночью на мосту через реку Ола. Одеты, обуты так, как будто только из дома вышли, без инея на ресницах и бровях, хотя морозец был под сорок градусов. Ну, естественно, начались вопросы: как выжили, где были? На все вопросы они как один отвечали: не помним. Ничего не помним. На перевале сошла лавина и накрыла нас. Пришли в себя на мосту – и всё. Где всё это время находились – не помнят. В поселке Ягодный их, конечно, осмотрел толковый врач. Все живые и здоровые, никаких отклонений. Как с курорта прибыли.
На следующий день пришел автобус из Магадана, и ребят увезли кэгэбэшники. Через три дня вернули, причём в состоянии явно худшем, чем их нашли на морозе. К лету они разъехались из Ягодного по разным поселкам. Один с семьёй в Кадыкчан, другой в Синегорье, третий в Мяунджу… Ну, в общем, раскидали их. Водитель вездехода через несколько лет на майские праздники перебрал спиртного и немного разоткровенничался с друзьями. Что мол, допрашивали их в Магаданском УКГБ по одному, вначале укол делали, а потом подключали к какому-то прибору, глупые вопросы вперемешку с умными задавали. Спрашивали, где были, что помнят. А сказать нечего – ведь и правда ничего не помнили. Но самое интересное, он сказал, что спрашивали про какого-то Утёса. Он то ли отшельник, то ли знахарь, то ли старец святой. А зовут его Утёс. Понятное дело, слухи поползли, легенды рождаться стали. Как какой-то случай необъяснимый происходит – значит, без Утёса не обошлось. Его описание внешности и возраст в рассказах расходились: то молодой, то старый, то высокий, то невысокий, то седой, то черноволосый. Ну и так далее. В общем, Юрец, расхождения во внешнем виде и возрасте Утёса, конечно, присутствуют. Но во всех небылицах и рассказах об этом Утёсе главное то, что он добрый, вездесущий и неуловимый. Человек, который дал эту информацию, сказал, что у коренных жителей тех краёв, эвенов, есть легенда о том, что «большой человек с белыми волосами» помог им выжить в тяжёлые времена, добывал зверя и ловил рыбу. И, самое интересное, мог управлять погодой. Мог разогнать тучи, уменьшить мороз и продлить день или, наоборот, ночь. Управлял ветром, ну и так далее. По утверждению самих эвенов, это было лет сто пятьдесят назад.
Олег опрокинул рюмку, закусил крабом и, глядя в глаза Орлинскому, произнес весело и бодро:
И звали этого доброго дядю Белый Шаман Утёс. А видеть его и общаться с ним могли только избранные шаманы, простым смертным к нему даже приблизиться не удавалось. Пробовали – не получалось. Улетал в небо или уходил в землю. Так говорят эвены. Потом он перестал являться и шаманам, пропал. Но память о нем передаётся из поколения в поколение. Кстати, по поводу нынешнего времени. Говорят, что туристы видели Утёса на месте, где раньше был посёлок Карамкен. Даже хотели сфотографировать, но не успели. Исчез. Было это недалеко от входа в старую штольню, где раньше золото добывали. Тумана, который приняли за силуэт человека, быть не могло: люди сидели у костра, ночь была светлая. Что касается чекистов, всё засекречено и как будто забыто. Официальная версия – выдумки народов Севера, местный колоритный фольклор.
Ничего себе картина нарисовалась! – Юре явно нравилась история. – Источник этой информации – надёжный? Или так, фантазёр на доверии? Сам знаешь, шутники, искренне верящие в то, что говорят сами, вполне себе существуют. И в немалом количестве.
Да, точно! В Госдуме! Ты же про них говоришь? – засмеялся Олег. Коньяк его взбодрил и добавил настроения. Позитив, красноречие и немного пошлые и другие политические шутки – это конёк Мракова, даже когда он трезвый.
Ага, в том числе! – в тон ему ответил Юра. – Бескорыстная и искренняя вера в то, что ты говоришь – это действительно удел самых благородных политиков, избранных своим благодарным народом в честном голосовании! – друзья развеселились не на шутку.
Орлинский до недавнего времени был помощником (на общественных началах) депутата Государственной Думы Натальи Поклонской. Он познакомился с Натальей Владимировной в момент, когда решил пригласить её в свою авторскую программу. Он была первой женщиной в «Мужском разговоре с Юрием Орлинским». Он долго не мог договориться с ней о съёмке – месяца три, наверное, шли переговоры: то по переписке, то по телефону, то при личных встречах с депутатом. В итоге договорились на съёмку в пять часов вечера у неё в кабинете.
Юра приехал со съемочной группой за час до условленного времени. Пять человек с аппаратурой поднялись на восьмой этаж. Помощники Поклонской встретили дружелюбно, открыли депутатский кабинет, и группа начала «выставляться»: устанавливать штативы для камер, свет, звук. Натальи Владимировны ещё не было. Помощники сказали, что у неё важная встреча и она совсем скоро будет. В течении минут сорока аппаратура была выставлена и настроена. Время шло, а депутата не было. Один из операторов пожаловался на голод. Хорошо, что думский буфет работал, и он там перекусил. Наконец она приехала – тонкая, быстрая и изящная. Было около девяти часов вечера. Извинилась за небольшое опоздание (почти на четыре часа). На неё надели микрофон-петличку, она села за стол на своё рабочее место. За её спиной, на подоконнике, на фоне закрытых жалюзи стояло несколько икон в оправах.
Перед тем, как начать съёмку, Юра попросил его коллег выйти из кабинета. Они вышли. Орлинский попросил Наталью Владимировну не видеть в нем «врага-журналюгу», а поверить ему, что программа будет добрая и позитивная. На что Поклонская сосредоточилась, немного подумала и, глядя прямо в глаза ведущему, твёрдо сказала:
Я душу свою вам раскрывать не собираюсь!
Юрий улыбнулся и ответил, что это правильно и он не собирается лезть в душу, причём не только ей, но и кому-либо другому. Формат программы не тот.