Золото колдуна
Шрифт:
И играет бел козёл во трубу
Сидит бел козёл на дубу...
– напевал вполголоса Родион.
– Родик! Ау! Ты чё, поехал потихонечку? Ты что такое поёшь?
– Надия толкнула его локтем в бок.
– Тьфу ты... Чушь какая-то привязалась, - сконфуженно фыркнул певец.
– Кстати, на мотив хорошо ложится, - отметил Петя.
– Ну так пой, раз хорошо ложится!
– огрызнулся Родион.
– Чё, пошли дальше. Чует моё сердце, мы на пороге открытия.
– Или на краю мясорубки, - предположил Петя.
– Тем лучше.
Путешественники осторожно просочились между кустов, которые не упускали возможности стряхнуть на них пригоршню-другую росы. Музыка звучала совсем рядом.
– Вот они! Смотрите!
– прошептал Родион, который, как и в походе, шёл впереди.
Среди кустов и мелколесья, заполонивших пространство, что когда-то было лужайкой перед господским домом, была вытоптана круглая площадка шириной в несколько десятков метров. На ней белые фигуры, смутно видимые сквозь туман, водили залихватский хоровод. Плясуны кружились по одному и по двое, некоторые пары выскакивали в середину и снова возвращались в общий круг.
– Ёлки зелёные! Это же статуи!
– испугано и восхищённо выдохнул Петя.
– Ах-хренеть!
– отозвалась Надия.
Родион присвистнул.
– Ребят, ну скажите, что это вы придумали, чтобы надо мной приколоться!
– чуть не плача, говорила Настя.
– Ну, как те страйкболисты над Родионом! Мне же страшно, на самом деле! Ребят, ну это не смешно уже ни фига!
– Кто говорит, что "смешно"? Довольно красиво пляшут, кстати!
– сквозь зубы проговорил Родион.
– Святые матрёшки на тоненьких ножках, ну дела! Мать твою налево, ведь рассказать кому - не поверят! Или это водичка так действует?
– Ага, водичка. Что-то она на всех одинаково действует, - ответила Надия.
– Ну что? Подойдём поближе, или как?
– прошипел Петя.
Родион изумлённо покосился на него. Впрочем, он понимал, что чувствует его друг. В нём тоже сейчас боролись страх перед необъяснимым, крайнее изумление и любопытство. И любопытство пересилило.
– Пошли. Только тихо!
– сказал он и ужом заскользил по траве. Его спутники, как по команде, легли на землю и поползли следом.
– Девушки, не задирайте задницы, сейчас не тот случай!
– шипел Родион, оглядываясь назад.
– Ногами отталкивайтесь, локтями подтягивайтесь!
– Родик, не все тут такие военизированные, как ты!
– отвечала Надия.
Настя помалкивала. Она старалась держаться позади Родиона, ей было страшно, и в то же время хотелось получше рассмотреть, что же там происходит.
– Ах-хренеть!..
– повторяла Надия.
Зрелище было жуткое и завораживающее. Три десятка оживших беломраморных статуй неслись по поляне в весёлом вихре. Игривые сатиры отстукивали копытами чечётку, перед ними кружились стройные красотки-нимфы. Гермес плясал с Гебой, Аид чинно вёл Фортуну, которая танцевала, стоя на своём колесе, а трёхглавый пёс, сопровождавший повелителя царства мёртвых, скакал вокруг них, точно подросший щенок. Геракл отжаривал чертовского гопака с Афиной Палладой. Амур весело прыгал с Ледой, и мраморный лебедь то летал вокруг них, то взмывал в чёрное небо.
Внутри круга, образованного танцующими, восседал на трое Зевс, одобрительно качая головой. Орёл на его руке взмахивал крыльями, покрикивал, время
Девять лиловых шаров, похожих на шаровые молнии, величественно плыли по кругу на высоте трёх метров, освещая это дикое сборище.
– Слушайте, а они нас не заметят?
– прошептала Настя.
– Лучше бы заметили. А то стопчут и скажут, что так и было, - усмехнулся Родион.
– Чё делать будем?
– прошипела Надия.
– Васька бы знала, что делать. Но у нас нет с собой нормальной камеры, - ответил Родион.
– Родик, ты чё, глумишься?
– Нет. Шучу.
– Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие.
– А что ещё делать? Посмотрели, теперь надо уматывать. Пока они нас на самом деле не заметили.
Но благие намерения Родиона так и остались намерениями. На поляне неожиданно возникли новые действующие лица. Одним из них был высокий старик в чёрном камзоле и при шпаге, с длинной сивой гривой, увязанной в конский хвост. Он без страха, но с видимым почтением приблизился к Громовержцу. За ним шли ещё трое. Юноша в офицерской форме конца XVIII века с бледным до синевы лицом; на груди его зияла рана, казавшаяся чёрной в колдовском свете. Косматый тощий бродяга, одетый в истлевшее рваньё, с железным ошейником - цепь волочилась по траве. Но самым страшным был призрак девушки в роскошном платье. У неё была раздроблена голова, и половины верхней части черепа просто не было. Дико и страшно таращился левый глаз, круглый и бессмысленный. Хищно белели обнажённые зубы в лохмотьях растерзанной плоти. Растрёпанные светлые волосы, густо залитые тёмной кровью, шевелились как будто от ветра.
Девушка ковыляла, вцепившись в руку офицера. В свободной руке у неё был зажат пистолет.
При виде мертвячки Надия и Петя синхронно выругались, Родион стиснул зубы и вцепился в ружьё, будто оно могло защитить от нежити. Настя, тихо поскуливая, схватилась в рукав Родиона. Ей хотелось отвести глаза от кошмарного создания, но упустить чудовище из поля зрения оказалось ещё страшнее, чем смотреть на неё.
Мёртвая девушка на мгновение остановилась и повернулась в ту сторону, где прижалась к траве четвёрка. Не было никаких сомнений, что она непостижимым образом заметила их.
Зевс повелительно воздел длань кверху, и музыка смолкла. Танцоры остановились.
– Славное нынче веселье, владыка Олимпа!
– воскликнул старик, кланяясь Зевсу.
– ТЫ ПРАВ! СЛАВНОЕ!
– раздался над поляной каменный голос.
– Только что-то гости наши скромничают, - ехидно продолжал Руднев (ясно было, что поляну почтил своим присутствием сам немёртвый хозяин усадьбы).
– Ровно холопы шкодливые, что кары господской страшатся, лицом в землю уткнулись. А тем самым меня, старца немощного, срамят, нешто я злодей какой али чудовище... Дамы прелестные, господа достойные, извольте подняться да почтенному сообществу объявиться!