Золото Ковалёва
Шрифт:
– Вот, познакомься, это Валерий Иванович, начальник прииска, – предложил Николай.
Я подал руку незнакомцу, как и подобает в такой ситуации, хотя для меня это никакого значения не имело.
– Валерий Иванович работу нам предлагает, – продолжал Николай.
– Хорошо, – пожал я плечами.
– Работа на прииске, – уточнил Николай, потом посмотрел на сидящего мужика и другие уточнения уже были адресованы ему, – это тот самый Сергей, о котором я говорил.
– Я понял, – ответил незнакомец.
– И когда вы собираетесь? – спросил я Николая для поддержания разговора, не придавая смысла своим словам, а в мыслях промелькнуло:
– Не собираетесь, а собираемся, – по обыкновению, Николай пытался плоско пошутить, и от сказанного ему самому стало весело.
Я не вникал в смысл разговора, а тем более в подоплёку его шуток, но как бы машинально спросил:
– А сколько вас человек?
– Нас? – переспросил Николай, пытаясь пошутить, добавил. – Нас двое, как обычно, ты да я, – и снова ему стало весело от собственного остроумия.
Я не спешил с реакцией, хотя обтекаемые намёки Николая не оставляли сомнений. Но не потому, что у меня на этот счёт не было своего мнения, или ещё по какой причине. Я просто не то чтобы работать не хотел – я бы за мешок золота даже к инструменту притрагиваться не стал, а тем более вот уже столько лет я в руки кистей не брал. А поскольку разговор состоялся в мастерской художника, было понятно без слов, какую работу он имеет в виду. Хотя, как оказалось потом, я ошибался.
– Поехали, Серёга, хорошие деньги заработаем, – настаивал Николай.
– Нет, ребята! Здесь без меня! – ответил я категорическим отказом, а для большей убедительности в том, что на меня рассчитывать не стоит, заверил. – Мне деньги тоже не нужны, даже хорошие. Я вообще здесь на пару дней.
– Сергей, – вступил в разговор незнакомец, – не спешите с решением, давайте я вам расскажу, о чём идёт речь, изучите бумаги, а завтра встретимся, и скажете ваш ответ.
– Я уже всё решил, уважаемый Валерий Иванович, лучше не тратьте время на меня. У меня совсем другие планы.
Посчитав исчерпанным разговор, на этой ноте я попрощался с присутствующими и, высказав пару фраз вежливости типа «рад был всех вас видеть», удалился.
Николай, по-видимому, не хотел так просто меня отпускать. Когда я уже взялся за ручку двери, услышал его голос:
– Как вечером, посидим? У меня или, может, в кабак?
– Не пью! – бросил я короткую фразу, переступая порог на выход.
Грустные чувства не отпускали меня. Жизнь такая быстротечная! Раньше об этом и не думал, а тут вдруг нахлынуло. Я продолжал свой безотчётный путь в направлении к дому. По пути что-то прихватил себе на лёгкий ужин в гастрономе и собирался спокойно уединиться за телеэкраном. Но опять, уже в который раз, жизнь ставит меня перед убедительными аргументами того, что человек только предполагает. У самого дома, когда я уже ногу занёс для поворота во двор, на шею бросилась, словно материализовавшись из воздуха, женщина. Это была Люба. Для меня лично этим всё и сказано, но я должен дать объяснения.
Есть у меня слабость к азиатским женщинам. Я не могу объяснить, как это происходит, но взгляды узких глаз достают меня до каких-то необъяснимых глубин чувств. Не то чтобы я не в силах устоять перед ними, но у меня просто нет никакого желания сопротивляться этим чувствам. А Люба по происхождению своему вроде бы связана с Кореей или Японией, но ей очень хочется выглядеть блондинкой. Как говорится, на здоровье! Это её нисколько не портит и даже в определённом смысле приводит её внешность к соответствию с внутренним содержанием. В любовных чувствах ей равных нет! Стоит ли рассказывать о моих планах? Впрочем, всегда найдутся люди, у которых просто талант всё испортить. Мы не выходили из дома. Люба позвонила в ту самую кафешку, которую я когда-то покупал для своей жены, и нам доставили всяких вкусностей для еды и питья.
В этот момент где-то там Валерий Иванович торопил Николая, а тот не знал моего телефона. Но нас это не интересовало совсем. Разговор в мастерской я счёл законченным и о нём забыл. Пару раз я слышал, что в дверь кто-то стучал (звонок не работал), но мы никого не хотели видеть. На третий день, после долгих стуков и разговоров за дверью, я услышал громкий голос Николая.
– Серёга! Я знаю, что ты дома, мне в кафе тебя выдали. Открой!
Они пришли вдвоём с Ковалёвым с бутылкой хорошего коньяка. Весь вечер мы отдыхали, ели, пили, слушали хорошую музыку. Люба на правах хозяйки обслуживала нас: снова позвонила, и принесли всё, что нам нужно. Гости вели себя достойно, о делах не говорили. Как всегда, всё решает случай. В то время, когда Люба на кухне занималась приготовлением какой-то закуски, Ковалёв вызвался ей в помощники, и это заняло некоторое время. Николай завёл разговор о прииске. Я безучастно слушал его, пока он не нажал на мою больную точку. Вот же сукин сын! Знал же, на что надавить!
– Знаешь, Серёга, – начал он издалека, – ты же всегда говоришь, что не бывает случайностей. Если у Ковалёва заработаем, куплю, наконец, квартиру.
Этой фразой он как бы пытался обратить моё внимание на события из прошлого. Много лет назад мы получили большой заказ, и нам хорошо заплатили. У каждого из нас была семья, оба жили в однокомнатных хрущёвках. Я тогда расширил свои жилищные условия, поменяв свою однушку на двухкомнатную улучшенную, а Николай, вопреки моим советам, купил себе машину «Жигули». Потом времена изменились, стали появляться иномарки, «жигули» обесценились, а жильё, наоборот, поднималось в цене. Николай часто сетовал, что зря тогда не последовал моим советам. А теперь, напомнив о квартире, как бы намекал, что готов исправиться.
– Помоги мне, Серёга, – наконец прорвало его, – без тебя я и копейку не заработаю, а с тобой у нас всё получится.
– Нет, Коля, – строго отверг я его хитроумную дипломатию и, постаравшись поставить точку на этой теме, добавил, – я и пару дней не задержусь. Как только продам квартиру – в тот же день уеду навсегда и жалеть не буду. Я и квартиру со всем содержимым отдам, чтобы не обременять себя ничем.
После трудных раздумий, он запустил безотказное орудие, понимая степень неэтичности своего поведения. Но, видать, другого выхода не было.
– Ладно, – вздохнул он, – не хочешь помочь мне, помоги своему крестнику. Парень живёт с нами в одной комнате. Уже взрослый, скоро ему четырнадцать исполнится. Я уже не говорю о девчонке. Она тоже уже всё начинает понимать.
Приём сработал, как он и рассчитывал! Я серьёзно задумался. А Николай молчал, наверняка представляя себе, какая буря происходит в моей голове. И конечно понимал, что возмущение этой бури – его рук дело.
Когда у него родился сын, и пришло время крестить его, он попросил меня быть крёстным. А теперь пытался использовать такую моральную сторону, как моё ответственное отношение к своему крестнику.