Золото на крови
Шрифт:
Мы пялились в окошко до тех пор, пока стройная фигурка Елены не скрылась за деревьями, затем посмотрели друг на друга и молча вздохнули. У обоих было чувство, будто мы отправили женщину не в столицу европейского государства, а как минимум в тыл врага. Конечно, это было глупо, Елену никто из местных бандитов не знал. Кто обратит внимание на обычную женщину с продуктовой сумкой? Но вчерашний день словно что-то сломал внутри нас обоих. Об этом Андрей заявил за завтраком.
— Эх и дураки же мы были, что сунулись в столицу, — сказал он тихо, рукой помогая своим челюстям жевать котлету. — Собственно, это моя вина. Я вас сюда притащил.
— Да ладно тебе, — попробовал разуверить его я. — Кто же знал, что все так получится?
— Нет. Нам надо было смываться раньше. Еще когда тот дедок нас так классно обул. Я должен был догадаться, что это не наш масштаб. Две тысячи километров по тайге протопали, скольких людей похоронили, сколько раз сами могли загнуться. Выжили. А тут нас, как слепых щенков, тычут в собственную лужу.
— Что же теперь делать? — спросил я.
— Давай-как включим телевизор и посмотрим, скажут ли там что-нибудь про вчерашнюю бойню.
Совет показался мне дельным, тем более что мы уже пили кофе. Завалившись на диван, мы начали неторопливо смаковать бразильский напиток. По ящику передавали что угодно, кино, хоккей, только не то, что нам было нужно — последние новости. Впрочем, долго кайфовать в горизонтальном положении нам не дала Валерия. За заботами о ней мы забыли обо всем на свете.
Елена приехала уже вечером, по темноте. Мы тут же накинулись на нее, упрекая в том, что она так долго задержалась в столице. Ведь обратно ей пришлось идти уже в темноте.
Несмотря на все наши выговоры, Елена выглядела просто счастливой.
— Ты где была столько времени? — наконец догадался спросить я жену.
— Ой, как мне Москва понравилась! — напевно сказала она. — Особенно метро и Красная площадь.
— Что?! — в один голос с Андреем взревели мы. — Ты была на Красной площади?!
— Была. А что? Вы вон две недели по Москве шастали, а я кроме вокзала ничего и не видела, — возмутилась моя дражайшая половинка. — Вот и решила, съезжу посмотрю. Вдруг больше случая не представится. Вам что, жалко, что ли? Тем более я выполнила все ваши заказы.
Елена выгрузила из сумки кипу свежих газет, продукты, бинты, свинцовую примочку для Андрея, мазь Вишневского для его же рук. Мы с жадностью накинулись на прессу.
Пока Лена готовила ужин, мы пересмотрели все газеты. Странно, ни в одной из них не было ни словечка про такую грандиозную пальбу. Молчали и телевизионные новости. Лишь совсем уже поздно, в «Вестях», неулыбчивая женщина с красивыми глазами сказала примерно такие слова: — По информации, поступившей от МВД, вчера в Москве убит уголовный авторитет Шамиль Агаев. Это один из эпизодов большой криминальной войны между чеченскими и славянскими группировками за сферы влияния в столице. Вслед за этим целое сражение разыгралось в подмосковом дачном поселке, недавно облюбованном «новыми русскими» под строительство своих особняков. По разным сведениям, погибло от шести до девяти человек. О точных данных милиция умалчивает…
Диктор заговорила о чем-то другом, а Андрей плюнул на пол и выругался.
— Ты чего? — удивился я.
— Чего-чего! Мне интересно, чем там все закончилось. Для нас с тобой было бы лучше, если бы они там друг друга перестреляли. Пока чеченцы живы, нам в Москву соваться опасно. Да и с братками Коржана мне что-то неохота больше встречаться. А эти дуроломы из МВД ничего толком не говорят.
— Почему? — наивно спросил я.
— Да потому, что десяток трупов под Москвой это почти то же самое, что и труп на Красной площади. Это ЧП, это напуганный обыватель, это полет милицейского начальства вверх тормашками со своих ментовских кресел.
— А ты что, еще хочешь сунуться в Москву? — удивился я.
— Придется. Ты забыл про журналиста? Не дай Боже он напишет в своей статье что-то не то, нас вычислят за пять минут. Позвонить бы ему.
— А наш телефон? — Я кивнул на аппарат, старомодный, в стиле пятидесятых годов, черный, высокий. За все время, что мы жили на даче, он звонил раза четыре. Один раз хозяин интересовался нашими делами, да несколько раз звонившие ошибались номером и все спрашивали какую-то Ангелину Васильевну.
— Нет, опасно, — отверг это предложение Андрей. — Вдруг у него телефон под прослушкой? Сразу нас вычислят. Да и сейчас появились аппараты с определителем. Ты звонишь, а твой номер высвечивается на табло.
— Как здорово! — восхитилась Елена, подавая на стол хлеб и сбрасывая наши газеты на диван. — Это кто ж придумал? Поди японцы?
— Они, собаки! — вздохнул Андрей.
На следующий день все-таки кое-что просочилось в так называемую «желтую» прессу. Число убитых колебалось и здесь, но все единогласно признавали, что оба главаря, и Али, и Коржан, благополучно избежали пули.
Во второй день за газетами снова ездила Елена. Нам не очень хотелось ее отпускать, и не только из-за Валерии, ей-Богу! Но другого выхода не было. Во время недавних ночных боев мы лишились шапок, перчаток. Куртка Андрея пришла в полную негодность.
Пришлось посылать Елену в город и на третий день. И лишь еще через два дня я смог наконец съездить в город и позвонить Санину. В первопрестольную я соваться не стал, вышел на одной из остановок, с трудом отыскал исправный таксофон и набрал номер редакции. Пришлось немного подождать: его искали по кабинетам, но все-таки нашли.
— Да, Санин у телефона, — донеслось из трубки сквозь шорохи и скрипы.
— Я звоню по поводу статьи об артели «Заря». Вы обещали нам кое-что узнать. — Тут я замолк, опасаясь говорить дальше.
Но Санин все понял.
— Ах, вот вы о чем! Когда мы можем встретиться?
— Давайте завтра, — предложил я. — На том же месте, где и в прошлый раз.
— Разумно, — рассмеялся журналист. — Тогда и в то же время.
Вечером мы долго обсуждали, стоит ехать Андрею на эту встречу или нет. Глаз у него приоткрылся, но зацветшии синяки по-прежнему нельзя было спрятать ни за какими черными очками.