Золото на крови
Шрифт:
— Это уже много. Мы сомневаемся в своей безопасности, если столько трупов удалось прикрыть, то что значат две наших жизни?
— Тоже верно, — согласился Санин, задумчиво почесал затылок, а потом согласился. — Ну хорошо, я попробую выяснить, кто пробивал лицензию для «Зари». На это уйдет как минимум дня три, может, неделя.
— Мы позвоним, — легко согласился Андрей.
— Можно и домой, — Санин черкнул на листке из блокнота свой номер. — Ну а рабочий вы знаете. Куда вас подвезти?
— В центр, если можно.
Мы вылезли на Тверской и не торопясь пошли
— А мне он понравился, — сказал Андрей. — Не суетливый, деловой.
— Мужик как мужик, — согласился я. — Глаза вроде не бегают. Не люблю я, когда мне в глаза не смотрят.
— Это точно. Зайдем, перекусим, да кое-что обсудить надо.
Поговорить в забегаловке нам не удалось. Столы стояли слишком близко, и народ что-то нахлынул толпой. Лишь очутившись на улице, Андрей завел разговор о деле.
— Хорошо, что ты со мной сегодня поехал. Мне надо идти к одному зубному врачу, он заказал на сегодня полкило. Но мне он что-то не понравился. Начал говорить, что у него нет сейчас денег, все такое.
— Ну и что, — не понял я. — В самом деле, откуда у него в поликлинике деньги?
— Какая поликлиника, Юра, ты что? Роскошнейшая частная практика. На дому он принимает.
— Ему что же, золото на зубы нужно?
Андрей улыбнулся.
— Наивный ты, Юрка. Золото на зубы давно уже не используют, одно напыление. Наверняка этот доцент собирается на свою историческую родину. Не повезет же он туда наши рубли. Это уже третий такой у меня будет. И все евреи.
— Во сколько у тебя встреча?
— В два. А ты пойдешь пораньше…
— Ладно, — согласился я.
Старинный дом на Арбате мне очень понравился своей нестандартной архитектурой. Мне, выросшему среди хрущевок и бараков, подобная вычурность в отделке окон, дверей и фасадов казалась удивительной. Широкая винтовая лестница привела меня на второй этаж, где на единственной двери желтела латунная табличка с надписью скромной и лаконичной: «Врач-стоматолог Краснов М.И. Доктор наук».
Дверь открыла самая настоящая медсестра в белом халате и шапочке на черных кудрявых волосах. Я так и не понял сколько ей лет, прекрасная белая кожа, но проблескивающая седина в кудрях, легкая походка, но чересчур пышный бюст.
— Вы на прием? — спросила медсестра.
— Да.
— А вы записывались заранее?
— Нет, я только вчера приехал, — заторопился я. — Остановился тут недалеко, у родственников, в доме наискосок. И всю ночь зуб доставал. Они и говорят, сходи к врачу, а то в поликлинике все равно не примут, не местный.
Медсестра с сомнением посмотрела на мою куртку, слишком уж рабоче-крестьянскую, затем спросила:
— А вы знаете, сколько мы берем за прием?
— Да деньги у меня есть, я ж вахтовиком работаю. Вот! — с этими словами я торопливо вынул из кармана кипу смятых денег. Это растопило-таки лед недоверия в глазах медсестры.
— Ну хорошо, пойдемте. Я попробую поговорить с профессором. Мы вообще-то всегда принимаем до четырех, но сегодня лишь до двух.
С этими словами она повела меня по длинному коридору. В полуоткрытую дверь по правую сторону я увидел
Мы прошли в большую, вытянутую в длину комнату, заставленную мягкими креслами, парой журнальных столиков, цветами в пестрых горшках и большим фикусом.
— Здрасьте! — приветствовал я всех находящихся в приемной, теребя при этом в руках шапку и чуточку заискивающе раскланиваясь. Народу, впрочем, было немного: солидная женщина лет пятидесяти, одетая дорого, но безвкусно, и двое мужчин, один молодой, поджарый, с быстрыми, резкими движениями, а другой лет сорока, уже чуточку расплывшийся в талии, с перевязанной щекой. Дама на мое приветствие лишь коротко глянула на меня и, скривив презрительную мину, снова застыла в своей монументальной стойке. А вот оба мужика мной заинтересовались. Сначала я увидел у обоих в глазах смешинку, затем они отвернулись, но молодой что-то успел шепнуть тому, что сидел с перевязанной щекой, и тот еле сдержал на губах улыбку.
Я словно со стороны посмотрел на себя: лопоухий, нос картошкой, одет так, будто только что из коровника, плюс манеры говорить и держать себя. Одно слово — деревня.
— Посидите пока. Я спрошу, — велела медсестра и скрылась за белой дверью, откуда донеслось противное жужжание зубосверлильного агрегата.
Я присел на самый краешек кресла, тут же выронил из рук свою россомаховую шапку, поднял ее, озабоченно отряхнул. Дверь в кабинет не закрылась до конца, и вскоре я услышал такой диалог:
— Папа, там один пациент без записи просится. Можешь его принять?
— Нет, — резанул в ответ сердитым голосом невидимый мне стоматолог. — Я же говорил, никого больше сегодня не пускай! Приму еще генеральшу и все.
— Хорошо, я скажу ему… Что ты так сегодня волнуешься? — отозвалась послушная дочка-медсестра и тут же появилась в дверях. По ее лицу было видно, что она недовольна результатами своего разговора.
— Извините, мы вас сегодня принять не сможем.
— Да, — потеряным голосом отозвался я. — Что ж мне делать? Я в Москву всего на три дня, а у нас разве в районной больнице так сделают, как тут у вас…
Я еще долго нес ахинею про бездорожье и сугробы, заискивающе кланялся и извинялся, громко прощался со всеми. Словом, валял Ваньку изо всех сил и возможностей.
Кажется, мне это удалось, сужу я по тому, что уже выпроводив меня за дверь, медсестра, она же по совместительству дочка профессора, громким шепотом остановила меня:
— Молодой человек, если вам так невмоготу, то за углом, в трехэтажном доме, принимает доцент Кох, тоже очень хороший врач.
— Большое спасибо! — расплылся я в благодарной улыбке и неожиданно даже для себя закончил любимой присказкой нашего старшины. — Дай вам Бог богатого жениха.