Золото по ленд-лизу. Повесть
Шрифт:
Генерал встал с дивана и подошел к окну. Из остановившейся у подъезда «эмки», вышли трое людей в кожаных плащах и неспешно прошли в парадное.
Через минуту тишину квартиры нарушил длинный звонок в дверь. В ответ раздался приглушенный выстрел…
В это же время, по блестящему после дождя Калининскому проспекту, в сторону Кунцево мчались два черных автомобиля – «паккард» и «ЗиС». На заднем сиденье первого, вальяжно покачиваясь на мягком сидении и надвинув на лоб шляпу, глядел в пространство –
Грозный нарком ехал на доклад к Сталину, на его «ближнюю дачу», а начальника контрразведки прихватил с собой, в качестве возможного козла отпущения.
Примерно через двадцать минут, урча моторами, автомобили въехали на засаженную тенистыми деревьями территорию тщательно охраняемого двухэтажного особняка и остановились перед входом. Прибывшие вышли из машин, хлопнули дверцы и оба проследовали в дом.
Берия впереди, Абакумов сзади.
Переступив порог, они оказались в небольшом тамбуре, из которого прошли в прихожую. На ее стенах, отсвечивая глянцем, висели две больших карты: одна армейская, с нанесенной на ней линией фронта, вторая географическая, с обозначением объектов наиболее важных строек в СССР.
Здесь же, в полукруглой нише, имелась настенная вешалка, рассчитанная на пару десятков персон, несколько мягких стульев, высокое, матово отсвечивающее зеркало, а также набор щеток для чистки платья и обуви. На паркетном полу лежал бухарский ковер ручной работы, с замысловатым узором.
– Ты пока здесь посиди, подумай, – обернулся к Нарком к генералу, вешая на крючок шляпу и приглаживая жидкие волосы. – А я к Хозяину.
Абакумов кивнул, снял фуражку и присел на один из венских стульев, а Берия прошел в дальнюю часть прихожей и осторожно постучал в первую слева дверь. Затем вошел, и тихо прикрыл ее за собой. Оставив Абакумова с его невеселыми размышлениями.
Переступив порог, Нарком оказался в просторной уютной комнате, с весело потрескивающими в камине поленьями и стоящим напротив затененных шторами окон, у глухой стены, кожаным диваном.
В центре помещения, ближе к камину, за большим широким столом, с разложенной на нем топографической картой, усеянной многочисленными отметками, сидел и делал какие-то пометки в бумагах, человек в полувоенном костюме и с погасшей во рту трубкой. Рядом с ним, у локтя, остывал чай в серебряном подстаканнике, чернела коробка папирос «Герцеговина Флор» и спички.
– Разрешите, товарищ Сталин? Нарушил тишину Берия.
Человек продолжил писать, затем неспешно отложил в сторону остро отточенный карандаш и поднял голову.
– Проходи, Лаврентий. С чем пришел?
– Как обычно, по делам, Коба.
– Все у тебя дела, совсем заработался, – человек взял спички, чиркнул одной и раскурил трубку.
– Вот вчера ко мне Калинин с Микояном и Ворошиловым заезжали – поговорили, «кинзмараули» выпили, тебя вспоминали. А ты не приехал (поднялись вверх густые брови)
– Очень уж дел много, до утра работаю, – вздохнул Нарком.
– У всех нас их много, а встретиться, посидеть, надо. Или зазнался?
– Что ты, Коба, я всегда счастлив быть рядом с тобой. Мамой клянусь, – приложил Берия к груди руку.
– Ну, вот и приезжай, завтра как раз выходной. И Кабулова с собой прихвати, пускай барашка и сулугуни привезет. Посидим, вспомним молодость, родные места, немножко выпьем.
– С радостью приеду.
– Ну, а теперь садись, рассказывай о делах, – сделал пригласительный жест хозяин кабинета.
Нарком присел на стул у приставного стола, положив перед собой папку.
Затем доложил о раскрытой в Куйбышеве немецкой резидентуре и захваченной диверсионной группе.
Вождь, заинтересованно выслушал его и одобрительно хмыкнул.
– Значит, и туда добрались, подлецы. К нашим засекреченным объектам. Кто проводил операцию, НКВД?
– Нет, товарищ Сталин, военная контрразведка. Абакумов.
– Молодцы, контрразведчики, пришли мне официальный документ.
– Он со мной. Щелкнув кнопками, Берия достал из папки справку и передал Сталину.
Тот ее внимательно прочел и стал постукивать пальцами по столу.
– Значит, будут работать под нашим контролем? А, Лаврентий?
– Да, – ответил тот.– И дезинформировать противника о планах нашего предстоящего наступления.
– А какой это Рыбаков, не тот ли, что при Ежове арестовали?
– Именно. За него Абакумов с Ивановым ходатайствовали.
– Помню, – кивнул головой Сталин, вынимая изо рта трубку и бережно кладя ее на бумаги.
– Всех представить к наградам, а Рыбакова восстановить в звании. Он оправдал наше доверие. Ответственно работает Абакумов, пусть твой Кабулов у него поучится. Все с чеченцами и немецкими диверсантами в горах разобраться не может.
Берия поежился после заключительных слов «отца народов» и попытался что-то сказать. В оправдание.
– С этим все. Решили,– отмахнулся тот. – Что дальше?
– Товарищ Сталин (втянул голову в плечи Нарком), у нас «чп». Самолет с грузом золота для союзников пропал.
Рука вождя, которой он собирался взять трубку, чуть вздрогнула и легла на стол.
В сузившихся глазах появился хорошо знакомый Наркому золотистый блеск – предвестник нарастающего раздражения.
– Как так пропал? Это тебе что, иголка?
– Утром взлетел и не приземлился в назначенное время в Мурманске.
– Почему только сейчас докладываешь?
– Не хотел преждевременно беспокоить. В том районе была густая облачность и он, возможно, сбился с курса или совершил вынужденную посадку. Организован активный поиск всеми имеющимися средствами.
– Результаты?
– Пока ничего. Час назад отправили в Вологду, где он садился на дозаправку, оперативную группу из Главного управления контрразведки.
– Операцию организовывал Абакумов?