Золото под ногами
Шрифт:
– Повешенных? – переспросил Джеймс.
– Ага, – подтвердил Крамер. – Да не по-человечески за шею, а зверски! На рыболовные крючья!
– Ничего не понимаю, Фил. Не знал бы я тебя два года, решил бы, что ты слегка повредился умом. Какие крючья? Какие, к черту, рыболовы?
– Тьфу, – обозлился не на шутку Крамер. – Как был дровосеком, так и остался. Пень безмозглый.
– Фил! – взмолился Джеймс. – Ты устал и не в состоянии двух слов связать. Отдохни, дружище, а я разберусь с быками Саттера, вернусь и…
– Вчера мы с Сэмом нашли в лесу пятерых повешенных. То есть сначала нашли Вилли Бойла, а потом уже этих.
– Погоди,
– Шесть!
– Ладно, шесть трупов. Они ведь мертвы?
– Мертвее твоего папаши.
– Значит, они никуда не денутся, да? А скот Саттера угоняют прямо сейчас. Если уж так тебе невтерпеж, идем со мной. Твоя лошадь сдюжит еще двадцать миль?
– Сдюжит. Я прошел всего тридцать, может быть, тридцать пять. Гнал, конечно…
– Отлично. Давай в седло, по пути все расскажешь.
– Может быть, оружие возьмешь? – съязвил Крамер, глядя на топорик, болтавшийся у Хопкинса на поясе.
– Пистолет в седельной сумке, – терпеливо пояснил Хопкинс. – Да ты же знаешь, стрелок из меня тот еще.
– Ладно, идем, – усмехнулся его собеседник. – Спасем имущество Императора.
Крамер наспех умылся водой из глиняного кувшина, после чего два шерифа запрыгнули в седла и размашистой рысью двинули по центральной улице города на север. Крамер все время крутил головой и приговаривал «Ну и дела…»
Вчера еще Сакраменто с трудом можно было назвать поселком – три барака, пять землянок. Вся промышленность состояла в рубке леса, который большей частью сплавляли вниз по течению в Сан-Франциско.
Теперь же по обеим сторонам русла шло бурное строительство. Городской участок реки и ее окрестности первыми попали в зону интереса старателей. Как только слухи о золоте поползли по округе, рабочие лесопилки побросали работу и споро обшарили дно и берега реки. Когда нагрянула первая волна золотоискателей, в округе не осталось ни одной блестящей крупинки. Золотодобыча сместилась выше по течению, а поселок прочно утвердился, как перевалочный пункт искателей счастья: отсюда уходили на добычу, сюда возвращались с добычей. Ежедневно в Сакраменто прибывали все новые и новые партии переселенцев, которым не хватало места в Сан-Франциско. Девяносто миль преодолевали пешком за неделю, верхом – за два-три дня, а наиболее торопливые и обеспеченные могли совершить водный вояж на небольшом пароходике, курсировавшем между главными городами Калифорнии.
Уже за несколько миль до прибытия Сакраменто оповещал путников о своем приближении: свежий горный ветер, проносясь через новый город, насыщался неповторимым запахом свежеспиленной древесины, смолы и хвои. Новый город встречал ликующим ароматом надежды и свободы! Как только пришелец пересекал городскую черту, на него обрушивалась жизнь невиданная, бурная, в тысячу раз более живая, чем в захолустных городках Миссури и Небраски, Айовы и Миннесоты. Неукротимый водоворот событий немедленно затягивал новичка в свою воронку и уже никогда не отпускал.
– Что скажешь? – спросил Хопкинс, когда друзья миновали последние новостройки Сакраменто и вышли на лесную дорогу, ведшую вверх по течению реки.
– А что тут говорить… – философски пожал плечами Крамер. – У меня то же самое. За пять месяцев на голову свалилось двадцать тысяч иммигрантов. Год назад все знали друг друга в лицо, а сейчас у меня театры, казино, петушиные бои, шлюхи на каждом шагу и по два убийства в день. Слава богу, с мэром нет проблем, позволяет брать помощников на вырост: у меня их уже трое. Бреннон, лавочник чертов, получил подряд на строительство тюрьмы, а! Что скажешь? Отродясь у нас тюрьмы не было! А пока тюрьмы нет, держу заключенных на двух брошенных фрегатах под охраной республиканской гвардии. Так что для меня удивительного мало.
– Постой, давай медленнее! – крикнул Хопкинс, и они пустили коней шагом. – Тут не больше семи миль пути, успеем. Объясни, наконец, толком: кто кого повесил?
– Три дня тому назад, – начал рассказ Крамер, – ко мне явился некто Карл Ларсен и сообщил, что они с отцом и еще одним приятелем обнаружили труп в пятидесяти милях от Сан-Франциско. Ну, труп и труп, я не ожидал ничего особенного, сам знаешь, что у нас творится. Взял в помощь Сэма Джонсона (его папаша просил брать его на дела посерьезнее) и на следующий день прибыл на место. Оказалось, что убит Вилли Бойл, я его узнал: бедняга работал на кожевенном заводе Джона Саттера. Видимо, отправился за золотом, ну и…
– С кем он уходил, выяснили?
– Пока нет. Я ведь осматривал его только вчера днем. У него были странные порезы на спине. Такие… мнэ… поперечные, по шесть штук с каждой стороны позвоночника дюйма полтора-два.
– Его пытали?
– Похоже на то. Но дослушай до конца. Кроме спины, ему повредили ноги: прокололи кожу под сухожилиями в коленях и под ахиллесовыми жилами, будто хотели подвесить, как говяжью тушу. Он пролежал в лесу не меньше двух недель, поэтому трудно говорить наверняка, но смертельных ран я не заметил. И знаешь, как-то странно, что он умер только от боли, здоровенный парень был… Обыскали место, ничего особенного не нашли – лопаты, мотыги, короче, не стоит внимания.
Они миновали устье Американ-Ривер, где она впадала в Сакраменто, и повернули вдоль русла по дороге на восток.
– Мы похоронили останки, – продолжал свой рассказ Филипп, – и решили идти выше по течению, пока не придем в твой новый Вавилон. Честно говоря, я надеялся кого-нибудь встретить по дороге, порасспросить. А встретил такую жуть, что во сне не приснится. Мы прошли миль десять, когда стало смеркаться. Я решил стать на ночлег, повернул поближе к лесу, и тут нарвался… Зашел за лесную кромку, гляжу между сосен как будто висит чего – мешки или что-то такое. Подошел поближе… А это люди. Но висят не как нормальные висельники с петлями на шеях, а на крюках. Понимаешь?
– Пока нет.
– Убийца намотал на ветки длинные куски шпагата, привязал к ним крючки и на них прицепил наших покойничков! Шесть крюков в спине – по три с каждой стороны – и по два в ногах – под сухожилиями и под ахиллесовыми жилами!
– Как порезы у Вилли Бойла?
– Именно! По состоянию ран Вилли могу предположить, что в них не было крюков. Он обманул своих палачей – умер прежде, чем его подвесили, как свинью. Джеймс, старина, если бы ты это увидел, ей-богу, плюнул бы на Саттера с его быками. Ведь штука еще в чем… Как тебе объяснить… Шпагаты свисают с разных сторон и как бы тянут тело на разрыв. Я ко всему привычен, но такое… Стоял, как громом пораженный, смотрел и почти чувствовал, как мне под кожу загоняют крюк. И эти шпагаты, как гигантская паутина – кажется, вот еще шаг, и угодишь в нее, прилипнешь, запутаешься…