Золото Вильгельма (сборник)
Шрифт:
– То-то же, – с удовольствием подтвердил дьявол и вдруг вспомнил, – а вот твой сын говорил: надо любить врага. Но ведь это логический абсурд! Человек, любящий врага, и не может иметь врага. Следовательно, его любовь, направленная на врага, которого он на самом деле любит, не одолевает враждебности к врагу, потому что он его любит и на самом деле у него нет никакого врага.
– Это ловкая софистика, – возразил Бог. – Иногда, например, мужчина любит женщину, даже зная, что она ему враждебна. Такое бывает и у женщин. Но, конечно, мой сын по молодости иногда завышал возможности
– Не удивительно ли, – сказал дьявол, – что я, сотни раз видевший тебя, первый в мире атеист, потому что не верю твоему замыслу?
– Гораздо удивительней, – ответил Бог, – что миллионы людей, никогда не видевшие меня, верят в меня, потому что поверили в мой замысел.
– А что, если ты терпишь меня, – вдруг спохватился дьявол, – чтобы в случае провала твоего замысла в конце веков все свалить на меня?
– Нет, – усмехнулся Бог, – хитрость – оружие слабых. Вообще, люди сильно преувеличили твое влияние, чтобы скрыть собственную порочность. Дьявол – оправдание ленивого духа. Твое влияние, конечно, есть, и я слежу за ним. И вообще, атеисты мне тоже нужны, чтобы верующие, глядя на них, беспрерывно уточняли мой замысел в своей жизни.
– Хорошо, – сказал дьявол несколько глумливо, – предположим, хотя я, конечно, этому не верю, все люди пошли за тобой и мир стал разумным и благополучным. Браво! Браво! Не скажут ли тогда люди: мы все лучшее взяли у Бога. Больше он нам не нужен. Мы теперь сильнее его, нас миллиарды, а он один.
– Этого не может быть, – возразил Бог, – это было бы нарушением первого закона нравственной динамики: сила, полученная людьми от Бога, не может быть равной источнику этой силы. Если они так подумают, снова воцарится хаос.
– Но мы говорим о далеком будущем, – не унимался дьявол, – а в сегодняшней жизни я замечал, что один голодный нередко побеждает трех сытых. Как быть с бедными людьми и даже странами?
– Это ты правильно заметил, – отвечал Бог, – у голодного при виде сытого утраивается ярость. Старая истина – сытым надо делиться с голодными. Сытых слишком много, и они стали наглядны. Раньше так не было. Пока не поздно – надо делиться.
– А твои возлюбленные люди, – напомнил дьявол, – с удовольствием говорят: деньги не пахнут! Так они и поделятся!
– Деньги и в самом деле не пахнут, когда они в вонючих руках, – ответил Бог. – Но я о чем-то другом говорил до этого. Напомни!
– Ты говорил, что знак твоего существования есть и на Земле, – напомнил дьявол.
– Да. Это совесть. Никакими земными причинами ее не объяснить.
– Но ведь люди могут думать и думают, – вставился дьявол, – что человек стал совестливым в результате эволюционного процесса.
– Это неразумно. В результате развития ума, возможность которого я же в них вложил, они стали смекалистей для облегчения собственной жизни. Но эта смекалистость их слишком далеко завела. Развитие ума было развитием выгоды, развитием удобства жизни. Тогда как совестливость – всегда земная невыгода, земное неудобство.
Совестливый человек жертвует постижимыми удобствами ради непостижимых удобств. Непостижимые
– Постой! А что, если совесть развивалась, хотя я, конечно, в это не верю, чтобы сохранить человека как вид. Конечно, смешно, но, может быть, это инстинкт самосохранения человечества?
– Совестливый человек и на необитаемом острове совестливый. Так что люди здесь ни при чем. Это стыд передо мной.
– А может человек покраснеть на необитаемом острове? – вдруг спросил дьявол.
– А зачем ему краснеть на необитаемом острове? – удивился Бог.
– Ну, например, если он захочет побаловаться с обезьянкой? – вкрадчиво сказал дьявол.
– А зачем ему баловаться с обезьяной, – еще больше удивился Бог, – чтобы угодить Дарвину?
– Вот именно, чтобы угодить Дарвину! – расхохотался дьявол. – Ох и знаток человеческих душ!
– Ты намекаешь на низ? – осторожно спросил Бог.
– Кто же тебе намекнет на низ, если не я? – весело ответил дьявол.
– Да, – сказал Бог, – низ человека ничем не отличается от низа обезьяны, и в этом Дарвин прав. Но человек стал человеком, когда я ему придал верх! И верх победит. Все живое тянется вверх! Без Бога человеку некуда расти! Он плющится!
– Нет! – возразил дьявол. – Низ оттянет! Карабкаться трудней, чем сползать!
– Придав человеку верх, я придал ему дух! – гордо сказал Бог. – А дух всегда тянется вверх! Сползает все, что потеряло дух! Главное – не терять дух! Ты думаешь, мне, Богу, легко было сохранить дух при виде всего, что творится на Земле?! Сколько раз я в отчаянии думал: а не начать ли все на другой планете?!
– Что же тебя удерживало?
– Долг перед людьми, которых я создал! – воскликнул Бог. – Как же я могу их оставить наедине с их глупостью? Я встряхивался и восставал духом!
– Но ты же сам сказал, что ты не вмешиваешься в дела людей, – напомнил дьявол.
– Да, я в их дела не вмешиваюсь, – согласился Бог. – Но ведь я же сказал, что совесть – это стыд передо мной. Перед кем же они будут стыдиться, если меня не будет? Но этот стыд передо мной человек нередко чувствует как стыд перед другим человеком. И это хорошо. Это ему должно напоминать: человек – мое подобие. Но самый сильный стыд человек испытывает ночью наедине со мной. Когда затихает мир, совесть слышней.
Из века в век человечеством обычно управляли бессовестные люди, и они заставляли людей убивать друг друга, чтобы возвысить самих себя.
– А почему не самые совестливые управляли человечеством? – спросил дьявол. – Они что, не работоспособные?
– Эта вечная драма, – печально сказал Бог. – Чтобы проникнуть во власть, надо пройти длинный вонючий коридор. Затаив дыхание, этот длинный коридор пройти невозможно, а дышать этим вонючим воздухом совестливый человек не может. Надо дождаться, чтобы народ стал достаточно совестливым, и тогда этот вонючий коридор исчезнет и самые совестливые придут к власти. Червивая вечность политики кончится.