Золото Виннету (Виннету - 3)
Шрифт:
В ярости я скрежетал зубами так, что караульщики испуганно поглядывали на меня. Вполне возможно, что мне снова удалось бы разорвать ремни, несмотря на боль в изрезанных руках, но зачем? Разве я мог исправить то, что случилось? Следовало смириться с судьбой, и в конце концов я успокоился, если не внутренне, то, по крайней мере, внешне. Однако во мне созрело решение использовать малейшую возможность для побега, даже если это будет сопряжено с невероятными трудностями я опасностями.
Так прошло часа три, когда вдруг до меня долетел пронзительный женский крик.
Через пять минут снова появился Одно Перо и побежал прямиком ко мне. Он остановился и второпях даже не позаботился о том, чтобы принять степенный и важный вид. Не в силах сдерживать свои чувства, он не сказал, а воскликнул:
– Сэки-Лата умеет все! Может он вылечить человека?
– Да, - ответил я в надежде, что меня проводят к больному и хотя бы на время снимут путы.
– Можешь ли ты воскресить умершего?
– Кто умер?
– Моя дочь.
– Твоя дочь? Темный Волос?
– переспросил я испуганно и удивленно, так как несколько минут назад видел ее бегущей по стойбищу.
– Нет, ее сестра, скво молодого вождя Пиды. Наш шаман говорит, что она умерла. Ее убил Сантэр. Сэки-Лата пойдет со мной, чтобы вернуть ей жизнь?
– Ведите меня к ней.
Меня отвязали от дерева и сняли путы с ног, однако не полностью - так, что я мог шагать мелкими шажками, и повели через все стойбище к вигваму Пиды. Семеня в окружении индейцев, я мысленно радовался удачному стечению обстоятельств - меня вели к вигваму Пиды, в котором хранилось мое оружие. У входа толпились краснокожие. Они уважительно расступились, давая мне проход.
Одно Перо ввел меня внутрь жилища. На одеялах лежала молодая женщина, рядом с ней сидела Какхо-Ото и уродливого вида старик. Это был шаман племени.
Увидев нас, шаман и Темный Волос встали. Я быстрым взглядом окинул все помещение. Слева от входа лежало мое седло и попона, на одной из жердей висели мои револьверы и нож. Читатель может себе представить, как мне хотелось добраться до собственного оружия.
– Сэки-Лата посмотрит на умершую и скажет, может ли он ее оживить, требовал и одновременно просил Одно Перо.
Опустившись на колени рядом с телом женщины, я попытался связанными руками нащупать пульс, мне это удалось не сразу, но в конце концов я почувствовал, как под моими пальцами ровно бьется слабенькая жилка. Женщина находилась в глубоком обмороке, может быть, она бы даже действительно умерла, если бы ее не привели в чувство. Отец и сестра не спускали с меня глаз.
– Она умерла, и никто не в силах воскресить ее, - глухим уверенным голосом заявил шаман.
– Я сделаю это, - ответил я.
– Ты вернешь ей жизнь? В самом деле?
– спросил Одно Перо с надеждой в голосе.
– Разбуди ее, разбуди!
– умоляла меня Какхо-Ото, в волнении забыв о правилах поведения
– Если вы хотите, чтобы я вернул ей жизнь, - выйдите и оставьте меня наедине с умершей.
– Уфф! Ты понимаешь, чего ты требуешь?
– спросил отец.
– Чего же?
– переспросил я, хотя прекрасно понимал, что он имеет в виду.
– Здесь находится твое оружие, если оно попадет к тебе в руки, ты попытаешься освободиться. Обещай мне, что ты не прикоснешься к нему!
Мой язык не хотел повиноваться мне, когда я произносил слова обещания. Нож, револьверы и штуцер! Мне хватило бы минуты, чтобы разрезать ремни, и тоща хотел бы я посмотреть на смельчака, осмелившегося остановить меня! Однако хвататься за оружие было безрассудством. Краснокожие тоже схватились бы за ружья, полилась бы кровь. Кроме того, воспользоваться обмороком женщины, чтобы достичь своей цели, мне показалось недостойным Олд Шеттерхэнда.
В углу на расстеленной шкуре я заметил лежащие в беспорядке предметы, необходимые для женского рукоделья: иглы, шила, бисер, кожаные ремешки, иглы дикобраза и прочую мелочь. Там же были два крохотных ножичка с острыми, как бритва, лезвиями, которыми индеанки режут кожу на тонкие узкие полоски. Этими полосками они сшивают вместо ниток части одежды.
– Я обещаю тебе, - нехотя выговорил я.
– А если вы не доверяете мне, можете унести отсюда мое оружие.
– Мы знаем, что Сэки-Лата никогда не лжет, поэтому оставим оружие здесь. Но это еще не все, что ты нам обещаешь.
– Что вы еще требуете от меня?
– Мы отвязали тебя от дерева, и ты мог бы попытаться бежать и без оружия. Обещай мне, что сейчас ты не убежишь, вернешься к дереву и позволишь привязать себя снова.
– Слово Олд Шеттерхэнда.
– Пусть все выйдут. У него один язык и одно слово, ему можно верить.
Одно Перо освободил меня от ремней и оставил одного. Как только он исчез за пологом, я быстро спрятал ножичек для рукоделья за манжет рубашки и занялся женой Пиды.
С тех пор, как Сантэр, воспользовавшись отсутствием молодого вождя, проник в вигвам и напал на женщину прошло довольно много времени. Почему же она так и не пришла в себя? Скорее всего, негодяй оглушил ее. Я осторожно ощупал череп и обнаружил на затылке огромную шишку. Я нажал посильнее на это место, пытаясь определить, целы ли кости. Женщина застонала от боли и открыла глаза. Поначалу ее взгляд был совершенно бессмысленным, однако вскоре она прошептала мое имя.
– Ты узнаешь меня?
– спросил я.
– Да.
– Расскажи мне, что случилось, и постарайся больше не терять сознание, не то умрешь.
Мои слова возымели действие, индеанка встряхнула головой и, поморщась от боли, села, прижимая руку к затылку.
– Я была одна, когда вошел бледнолицый и потребовал отдать ему мешочек с "лекарствами". Я отказала ему, и он меня ударил.
– Где был мешочек?
Она посмотрела вверх на одну из жердей и воскликнула сдавленным от испуга голосом: