Золото влюбленных
Шрифт:
— Нет. К счастью, только ранен. Он скоро выздоровеет. Ты кого-нибудь заметила?
— Да. Я узнала того высокого, что забрался ко мне в номер. Я пыталась остановить лошадей, чтобы коляска не перевернулась. И это последнее, что я помню.
— На место почти немедленно приехала полиция, — сказал Рен. — И у бандита не было времени довести дело до конца.
— Так ты думаешь, что те двое за мной охотятся?
— Я уверен в этом. Вот почему я привез тебя сюда.
Илейн обвела глазами комнату. Она лежала на прочной дубовой кровати лицом
— Как… как я разделась? — спросила девушка, тщетно пытаясь не покраснеть. — Где я?
— Ты в моем городском доме. Как только ты поправишься, я отвезу тебя на ранчо в Напа-Велли. Что касается раздевания, то я оставляю это твоей фантазии, но заверяю, что твоя драгоценная честь не задета. Возможно, я хам, но я предпочитаю заниматься любовью с проснувшейся женщиной.
Илейн стала пунцовой, но тут же поняла, что невольно улыбается. Однако острая боль в подреберье бесцеремонно напомнила о себе. Илейн закрыла глаза, успокоила дыхание и почувствовала некоторое облегчение.
Спустя минуту она услышала в коридоре голоса, и в комнату вошел Томми Дэниэлс. Его более темные, чем у Рена глаза выдавали сдерживаемое волнение. Томми опустился на колени перед кроватью.
— Как ты себя чувствуешь, Лейни?
— Раньше я чувствовала себя лучше, но, кажется, теперь я буду жить. — Она взяла его за руку. — Томми, я думаю, что не должна оставаться здесь. Что скажет Джакоб и Мелисса? А ты должен учитывать, как отнесется к этому Керри.
— Не глупи. И Керри и Мелисса поймут. Керри сейчас внизу. Она уже предлагала, если нужно, побыть с тобой. И я уверен, что Джакоб будет даже настаивать на том, чтоб ты осталась здесь. Хочешь ты или нет, ты член нашей семьи.
Семья. Снова об этом. Рен и Томми были семьей, но отношения Илейн и Рена будут приносить страдания всем.
Когда она глубоко вздохнула, причинив себе новую боль, в дверях показались еще три лица. Увидев Керри, Джакоба и Мелиссу, Илейн почувствовала острый приступ вины. Но она заставила себя улыбнуться, надеясь, что выглядит бодрой.
Джакоб Стэнхоуп подошел сбоку и осторожно взял ее руку большими мягкими пальцами. Это нежное пожатие чуть не лишило ее сил.
— Милая девочка, надеюсь, что ты в порядке.
— Я хочу, чтоб она осталась здесь до тех пор, пока ее можно будет перевезти на ранчо, — объяснил Рен.
— Очень правильно, мой мальчик. — Джакоб похлопал Илейн по руке.
— Делай, как говорит Рен. Он знает, что лучше. Немного деревенского воздуха — и ты будешь в прекрасном состоянии.
Он поправил белый шарф, надетый поверх светло-серого костюма.
— Папа прав, — согласилась Мелисса, приближаясь к кровати. Она тряхнула золотыми локонами и улыбнулась нежными изогнутыми губами.
— Ранчо Рена просто великолепно. Вам там понравится.
— Я поеду туда и побуду с вами, — объявила Керри Зальцбург, входя в комнату. Юбки ее розового французского платья шуршали. — Вам же понадобится компаньонка.
По щекам Илейн побежали слезы.
— Вы все такие чуткие. Я счастлива, что вы считаете меня другом.
Она чувствовала себя до крайности отвратительно. Только позавчера Рен провел ночь в ее постели. А теперь его семья и даже женщина, на которой он женится всего через две недели, так добры, так внимательны к ней. Илейн захотелось умереть. Это было похоже на кошмар, от которого нельзя проснуться.
Выдавив улыбку, Илейн сдержала дрожащие губы.
— Если вы не возражаете, — произнесла она еле слышно, — то я хотела бы… у меня ужасно болит бок.
— Конечно, дорогая, — ответил Джакоб.
— Вам что-нибудь надо? — спросила Мелисса. Солнце поблескивало у нее в волосах, когда крошечная фигурка наклонилась к кровати.
Илейн с трудом качнула головой.
— Утром тебе будет лучше, — заверил Томми. И они с Керри вышли из комнаты.
— Я сейчас спущусь, — сказал Рен Джакобу и Мелиссе, побуждая их выйти.
Он бросил взгляд на Илейн. Она выглядела изнуренной и бледной. Ее пышные нежные волосы рассыпались по подушке, обрамляя овальное лицо. На щеке темнел синяк, а губы были разбиты, но для него она была прекрасна, и у него на душе еще никогда не было так мерзко. Как он позволил себе настолько все запутать? Как он мог надеяться, что Илейн будет чувствовать себя счастливой в качестве его любовницы? Она была так чувствительна, так беспокойна, так легко ранима. Он видел муку в ее глазах, когда она разговаривала с Мелиссой. Теперь Илейн лежала на подушке, глядя прямо перед собой. По щекам текли слезы. Рен знал, что сердечная боль ее мучила больше, чем ушиб ребер.
Он встал перед ней на колени, прижал ее руку к своей щеке и поцеловал холодные дрожащие пальчики.
— Не надо, Илейн, прошу тебя. Я не могу видеть тебя в таком состоянии.
Она повернулась к нему лицом.
— Я не могу здесь остаться, Рен. Я просто не могу.
— Врач говорит, что тебе нужна, по крайней мере, неделя отдыха. И потом мы ведь пока не обнаружили тех мужчин. Кто-то же должен защищать тебя.
— Я просто хочу уехать. Рен, пожалуйста, отпусти меня.
Ее тихая речь и полный муки взгляд были пыткой для его сердца.
— Отдохни, Илейн, — мягко сказал он. — Утром тебе будет лучше.
Рен направился к двери, думая, что ему уже никогда не чувствовать себя лучше.
В кафе «Голд Дау Грил» сидели в темном углу Чак Даусон, Билл Шарп и Энди Джонсон.
— Не могу поверить, что она снова ускользнула, — рычал Чак. Шарп в это время жевал толстый кусок недожаренного бифштекса, и, обернувшись, Чак с отвращением посмотрел на кровавую говядину.
— А что мы могли сделать, если так близко оказался констебль, — продолжая жевать, возразил Шарп. — Я тебе скажу, нам чертовски не везет…