Золотое древо
Шрифт:
Сегодня мадам Плонк явно была в голосе, да и песня оказалась необычайно красивой, особенно если не вслушиваться в дурацкие слова. Отулисса сердито покачала головой, С ума они тут все посходили, что ли? Посмотреть хотя бы на мадам Плонк, порхавшую под сводом дупла — павлиниха, да и только! Да у нее даже перья не собственные, а Глаукс знает чьи. Вырядилась на старости лет в совершенно вульгарную накидку, купленную у торговки Мэгз, да еще красного цвета, ну просто стыд и срам! Правда, мадам Плонк уверяла всех подряд, будто цвет ее накидки называется «королевский пурпур», и особенно гордилась оторочкой из облезлого меха горностая. — Горностаев едят, а не носят! — еле слышно процедила Отулисса, но стоявшая рядом с ней пестрая неясыть по имени Квинта резко повернула голову и возмущенно вытаращила
— Что ты сказала? — прошипела она.
— Я сказала: «Орну фон Стайф сейчас не превозносят»! — с холодным бешенством отчеканила Отулисса.
— Что это значит? — непонимающе захлопала глазами Квинта. — Мне показалось, будто ты говорила о том, чтобы съесть горностая.
— Это тебе показалось, — нагло соврала Отулисса. — Некоторые только и думают, что о еде! К твоему сведению, Орна фон Стайф — это знаменитая поэтесса древности, незаслуженно забытая в наши дни. Она жила в Северных царствах и прославилась авторством знаменитых саг, не имеющих себе равных по изяществу стиля и глубине мудрости. Кстати, я прихожусь ей дальней родственницей. Тринадцатиюродной кузиной, если мне не изменяет память.
— Ш-ш-ш! — шикнули на них сзади. — Сейчас начнется Наивысшее возвышение.
«Наивысшее возвышение, это надо же выдумать такую чушь!» — подумала Отулисса, но на этот раз промолчала. Похоже, теперь нужно вести себя осторожно и пореже открывать клюв.
Что-то странное творилось на дереве. Теперь Отулисса понимала, что это началось еще до отлета стаи, но тогда она не придавала этому значения. Все видели, что дерево вступило в период вечного золотого расцвета, однако поначалу совы никак не связывали это чудо с присутствием угля. Чаще всего говорили о задержавшихся красках лета, о феномене запоздавшей зимы, не больше. Но мало-помалу совы начали сравнивать золото дерева со светом угля. Они твердили, что сияние волшебного угля просочилось в саму древесину, вызолотив ее. Справедливости ради следует признать, что начало всеобщему помешательству положили домашние змеи. Сначала небольшая группка змей объединилась в так называемый Угольный хор, исполнявший исключительно гимны во славу новой святыни. Другие домашние змей, в соавторстве с совами, принялись без устали строчить хвалебные песни для хора. Затем совы, ранее проводившие свое время в тренировках с боевыми когтями и ледяным оружием, вдруг бросились рисовать и писать стихи. Молодежь теперь обучали ускоренными темпами. Птенцов, спасенных из лесных пожаров, учили читать раньше, чем они успевали полностью опериться. Взять хотя бы Фритту, маленького воробьиного сычика. Малышка совсем недавно встала на крыло, а уже вовсю разбирается в высшем магнетизме и читает книги, которые были Отулиссе не по клюву и в более зрелом возрасте!
Казалось бы, это должно было радовать Отулиссу, но она постоянно чувствовала какую-то опасность. Дело в том, что стремительно умнеющие совы с каждым днем все больше и больше попадали под власть угля. Создавалось впечатление, что знания не просветляют, а затемняют их разум, причем затемняют его сиянием угля, как бы странно это ни звучало. Все это было сплошной загадкой для Отулиссы. Как и все совы, она любила тьму и сумрак. Ночной мрак и густые тени всегда светлы для сов, их не страшит глухая пора, когда луна полностью исчезает перед тем, как родиться вновь. Совы любят долгие зимние ночи, когда день сжимается до нескольких часов. Но сейчас Отулисса впервые стала бояться тьмы. Дни и ночи она просиживала над философскими трактатами, ища в них ответы на вопросы о природе света и его отсутствии, а также о тьме в совином мире.
Усевшись на жердочку, Отулисса окинула взором дупло и вдруг заметила Эглантину, которая с тревогой следила за своей лучшей подругой Примулой. Дело в том, что Примуле была поручена высокая честь лететь за процессией, неся крошечную чашечку, наполненную золой священного угля. Маленький воробьиный сычик Примула с величайшей старательностью выписывала тугую спираль вокруг «загнездованного» угля, рассыпая кругом пепел. Кажется, это представление называлось «следование курсом, возвышения». Отулисса отказывалась понимать, что это должно означать. Каждый день возникали какие-то новые ритуалы, которым нужно было следовать во славу угля Хуула. «Что все это значит? — в который раз спрашивала себя Отулисса. — Почему тьма стала опасной? Почему весь привычный мир перевернулся вверх хвостом?» Она помнила, как Сорен и Гильфи рассказывали об ужасах Сант-Эголиуса, где сов заставляли спать ночью и работать днем. Это был страшный, поставленный с ног на голову мир. Но разве не то же самое происходит сейчас на Великом Древе? При этой мысли у Отулиссы сжимался желудок.
Внезапно она поняла, что до сих пор шла по ложному пути. Все эти научные изыскания и философствования не дадут ответа на главный вопрос. Нужно мысленно вернуться в прошлое и найти поворотный момент, с которого все началось. Порывшись в памяти, Отулисса вспомнила, что многие совы начали проявлять нездоровую озабоченность судьбой угля еще до того, как король отправился в путешествие вместе со стаей. Всего через несколько дней после отлета Корина Гемма предложила перенести уголь в «более безопасное» место, где избранная Корином стража будет денно и нощно охранять его. На первый взгляд, это предложение казалось вполне разумным. Дупло Корина было слишком тесным, поэтому стража не могла там как следует разместиться.
Но это было только начало. Вскоре Элван, в нарушение приказа Корина, учредившего смешанную стражу из представителей всех гильдий и клювов острова, предложил создать так называемую «внутреннюю» или наиболее почетную стражу. Отулисса, Бубо, Эглантина и Руби голосовали против, Флимус воздержался, поэтому решение было принято. Но не прошло и нескольких дней, как вдруг и почетной стражи оказалось мало. Теперь понадобилась охрана еще более высокого уровня, на сей раз уже военизированная. Так родилась дружина под названием Стража стражей Святыни, или, сокращенно, ССС. Самое интересное, что вопрос о создании ССС даже не обсуждался в парламенте. Стража образовалась словно сама собой, и никому в голову не пришло оспорить ее законность. И вот теперь в Большом дупле в присутствии всего дерева задним числом проводится церемония возвышения, в ходе которой Элван, Гемма и Иена, загадочным образом ставшие членами военизированной дружины, совершенно официально возвышаются над всеми остальными стражами!
Прокрутив назад события последних месяцев, Отулисса поняла, что все началось с последнего визита торговки Мэгз. Пронырливой сороке посчастливилось найти еще никем не ограбленные развалины построек Других, и она прибыла на остров, нагруженная всякими крикливыми и вульгарными безделушками, среди которых было даже несколько забавных шляпок, которые совы при всем желании не смогли бы носить. Кстати, одна из этих шляп в итоге стала «священной пепельницей» для золы, соскобленной со стенок ларца, в котором хранился уголь. Кроме того, Мэгз принесла клочок горностаевой шкурки, при виде которой у мадам Плонк сразу загорелись глаза. «Это церемониальное одеяние, дорогуша! — разжигала ее аппетит Мэгз. — Признак царственного величия!» Видя, что мадам Плонк уже готова, торговка восторженно добавила: «Такое везение раз в жизни бывает! В этом местечке было дупло ихних королей и королев, а теперь все добро досталось мне».
В самом деле, в тот раз Мэгз принесла с собой ритуальные предметы для коронации, реликвии из церквей Других и обрывки дорогих тканей, столь щедро расшитых серебряной и золотой нитью, что материала хватило бы на создание целой гильдии золотошвеек. Диковинок было так много, что торговке пришлось нанять нескольких помощниц, чтобы дотащить это добро до острова. Для того чтобы совы могли своими глазами увидеть костюмы и великолепие Других, сорока принесла с собой несколько портретов королевы и ее придворных, а также изображения священнослужителей Других, одетых в парадные одеяния для прославления своего Глаукса.
«О, будь проклят день, когда Мэгз явилась на остров со своим барахлом! — простонала про себя Отулисса. — Это от ее безделушек у сов головы пошли кругом!» Страшно представить, что думала нарисованная на картине прелестная королева с нежным лицом и добрыми голубыми глазами о стае сумасшедших сов, которые порхали в небе, разодетые в клочья ее королевских нарядов! «Мы совы, благодаренье Глауксу, а не Другие!» — на этот раз Отулиссе пришлось крепко стиснуть клюв, чтобы неосторожные слова не прозвучали вслух.