Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Сердечный монитор сделал длинную паузу, когда сердце президента пропустило удар, и когда это произошло, сердце Сьюзан сделало то же самое. Доктор Сноу обеспокоенно взглянула на монитор, но он снова начал пикать, и промежутки между пиканьями постепенно увеличивались.
– И снова, – сказал Ранджип. – Снова сделайте глубокий вдох, оба. Расслабьтесь. Теперь сосредоточьтесь на чём-нибудь мирном: на чистом синем небе. Только оно; ничего больше. Небо, синее и чистое, яркое; прекрасный летний день, и не
Сьюзан показалось, что хватка Кадима немного ослабла, и его всхлипы прекратились. Глаза президента уже не были круглыми, и он часто моргал – вероятно, глядя в воображаемое небо солнечного дня.
Джеррисон, наконец, повернул голову к Сингху и, казалось, узнал его.
– Спасибо, – тихо сказал он. – Спасибо.
Сингх кивнул и отпустил руку президента. Он посмотрел на Кадима, а доктор Сноу тут же подошла и вытерла президенту лоб. Затем она снова приложила к его груди стетоскоп и кивнула, по-видимому, удовлетворённая тем, что услышала.
Сьюзан видела, что Кадим затрясся, словно попал на мороз. Ранджип теперь стоял лицом к нему. Он взял обе его руки и посмотрел прямо ему в глаза, которые теперь, наконец, открылись.
– Всё в порядке, – снова сказал он. – Всё в порядке.
У Ранджипа было озадаченное выражение лица. Сьюзан поняла, что канадец хотел спросить Кадима, что стало триггером для флешбэка, но, разумеется, он не мог этого сделать: такой вопрос сам по себе мог спровоцировать ещё один эпизод.
– Он это сделал, – сказала Сьюзан, указывая на Кадима. – Намеренно.
– Нет, – ответил Ранджип, качая головой. – Разумеется, нет.
– Он это сделал, – повторила Сьюзан. – Он сделал это с президентом.
Ранджип посмотрел на Кадима, словно ожидая возражений, но их не последовало. Тоном, выражающим потрясение от содеянного молодым человеком, Ранджип произнёс:
– Кадим…
– Доусон – Хадкинсу и Михелису: немедленно явиться к Старателю, – сказала Сьюзан в рукав. Потом она посмотрела на Кадима. – Ты совершил самую большую ошибку в своей жизни, – сказала она. – Это было самое глупое, что ты…
– Агент Доусон, – голос был слаб, но очень знаком.
Она повернулась к Старателю.
– Да, мистер президент.
– Не… усердствуйте… насчёт… парня.
– Но сэр, он…
Джеррисон жестом руки заставил её замолчать и повернул голову к Кадиму. Как раз в этот момент дверь открылась и за ней показались двое вызванных Сьюзан агентов.
– Рядовой Адамс, – сказал Джеррисон всё ещё слабым голосом. – Там так… всё и было?
Кадим кивнул.
– Да, мистер президент. Мне жаль, что пришлось…
Сьюзан увидела, как президент делает ему тот же самый жест, что и ей, а Сету Джеррисону трудно не подчиниться.
– Вы прошли через всё это?
– Да, сэр, мистер президент, – Кадим помолчал, затем: – И не только я, сэр. Многие из нас прошли через это или что-то подобное.
Джеррисон, похоже, на какое-то время задумался над его словами, а потом, к изумлению Сьюзан, сказал:
– Спасибо вам, рядовой Адамс. Спасибо за то… что поделились этим со мной.
И тут Кадим Адамс тоже удивил Сьюзан. Он встал по стойке «смирно» и безупречно отсалютовал своему главнокомандующему.
– Вам спасибо, сэр.
Эрик Редекоп и Дженис Фалькони покинули здание; Эрик – тщательно избегая репортёров, ставших лагерем у входа. Вечер выдался холодный, и он почувствовал тягу обнять Дженис за плечи, но не сделал этого. Они пошли вдоль Пенсильвания-авеню. Было до странного тихо для пятничного вечера; несомненно, после сегодняшнего взрыва многие решили остаться дома. Эрик помнил, что точно так же было после 11 сентября, когда рейс 757 «Америкэн Эйрлайнз» врезался в Пентагон.
В первом квартале к западу от «Лютера Терри» у них был выбор между пабом «Фогги Боттом» и кафе «Капитол Граундс»; слава Богу, пабы и кафе были открыты. Они сделали выбор в пользу паба и нашли кабинку, где можно бы было поговорить.
– Итак, – сказал Эрик после того, как они уселись, и «Итак» сказала Дженис почти одновременно с ним.
Средних лет официантка, на вид замученная событиями сегодняшнего дня, приняла у них заказ: две кружки бочкового пива.
– Я не знаю, как долго просуществует эта связь, – сказал Эрик, – но…
– Да, – повторила Дженис. – Но.
– Я… э-э… не знаю… не хотел бы совать нос. Правда, я пытаюсь, но…
– Но с этим ничего нельзя поделать. Я знаю; ко мне тоже постоянно приходят воспоминания Джоша Латимера.
– На работе иногда… когда ты одна, ты… чтобы… чтобы успокоить боль…
Она опустила глаза.
– Ты собираешься обо мне сообщить.
– Нет-нет. Но я хотел бы, чтобы тебе с этим помогли. Ты знаешь, есть специальные конфиденциальные программы…
– Спасибо. – Она помолчала. – В моей жизни много плохого.
Они сидели в кабинке друг напротив друга, положив руки на стол. Он обнаружил, что его ладонь двинулась и накрыла её руку.
– Я знаю.
Принесли пиво.
– Ну, хорошо, – сказала Сьюзан после того, как Кадим опустил руку. – Достаточно. Рядовой Адамс, вы арестованы. – Ей придётся не только посадить его под замок, но и усыпить его, чтобы он не устроил чего-то подобного снова.
Кадим, не стал возражать и слегка приподнял руки.
– Да, мэм.
Но президент зашевелился на кровати.