Золотое солнце
Шрифт:
— Испытаем судьбу. Пусть боги покажут, кто из нас первый.
Кладу КУБ в руку Кривого. Он один среди нас не имеет прямого интереса в деле. Ганнор кивает, мол, согласен. Если бы я уже был Первым, то лучше поступить не смог бы. Всякий видит, кто из нас с Ганнором сильнее. Кривой спрашивает у меня:
— А кому посвящен твой Куб, кто его держит? К кому обращаться?
Я не знал тогда, да и сейчас не знаю, от кого пришла мне эта вещь. Ганнор мне сам помог:
— Когда гадают на одного из двух, все равно к кому обращаться. Не нужно произносить имени держателя Куба, жертва тоже не нужна. Ведь мы сами даем ему власть над собой. Мы даем решить нашу судьбу. Выходит, жертва тут и так — самая высокая.
Кто бы ни был Ганнор, но только не дурак. Все правильно. Мы посмотрели друг на друга. Кажется корабельному мастеру, что я дал ему шанс. Кажется мне, что шанса я ему не давал. Аххаш Маггот! Кто прав?
— Бросай на него, потом на меня, — говорю Кривому.
Ганнор опять кивает. Давай, мол.
Ему выпал «ацал», двойка. Мне — «хутель», четверка.
«Тулед», «ацал», «киит», «хутель», «махаф», «шагадес». Это знаки на шести гранях КУБА. Не буквы. И не рисунки. Тем более не руны, руны трех языков я понимаю хорошо и люблю, но это совсем не они. Я... до сих пор не знаю точно, как назвать шесть знаков на КУБЕ. Отчасти, совсем немного, цифры. Да, цифры. От единицы до шестерки. Но эти знаки гораздо богаче и сильнее простых чисел. Сказать про них: «Только цифры» — значит солгать. Символы. И одновременно — меры силы или качества. Обозначения способа жизни. Вот, например, «тулед»: длинный изогнутый клин, кривой меч без рукоятки. Очень хорошо для людей, любящих закон, порядок, одну женщину на всю жизнь, постепенное возвышение и размеренную работу. Хорошо, скажем, для имперцев. Или для наших рыбаков, что не ходят в море под широким парусом. Чуть-чуть похоже на «человек на берегу», но только «тулед» не тяжел, он просто скучен, и если это женщина, то она не будет сварливой стервой, но в постели окажется холодной и неумелой. В судьбе «тулед» не сулит ничего неожиданного, этим похож на «причал», но это «тулед», а не причал, это спокойное движение, а не стояние на берегу. Вообще, ни один из символов КУБА не подарит тебе надежды остаться с тем, что имеешь сейчас. Да убоятся люди «причала» браться за КУБ. Эта вещь столь сильна, что может дарить и отбирать судьбу, не спросив разрешения того, кто взял ее в руки... «Ацал» — символ торговцев, мелкого обмана, хитрости рыночного воришки, малого риска и малой добычи. Ты можешь получить кое-что, рискуя малым, когда выбросил «ацал». Ты и потеряешь малое... Скажем, попавшись, получишь плетей, но не положишь голову на плаху. Если вышел «ацал» на женщину, иди к проститутке, скорее всего купишь хорошую. «Киит» я не люблю — знак судьбы лунных людей, магов и старших богов; власти, которую дает потаенное знание; случайной смерти. Женщины «киита» приносят только дурное и всегда хотят подчинить себе мужчину. Недобрый знак. Зато «хутель» как раз по мне. Вольный народ, да степняки, да все те, кто презирает смерть, кто умеет поставить все, чтобы выиграть немногое, любят его. «Хутель» дарит золото с боя, велит пропить ровно половину, прочее же раздать или выкинуть в море. «Махаф» я понимаю плохо. Этот символ — для младших богов и странных существ, назначение которых в мире не знает никто. Мрачный символ. Тебе выпал «махаф», и ты станешь красив, как нелюдь, легок и неутомим, вся твоя жизнь пройдет как на лезвии бритвы. Ты не будешь нуждаться ни в чем. Ты все время будешь бояться нападения — Аххаш знает откуда — и худо кончишь скорее всего. Женщины «махаф» сплошь ведьмы... Символ сложный: четырехлепестковый цветок, на стебле два шипа, с которых капает яд. «Шагадес» зачаровывает вольных людей. В нем есть то, что манит и губит нас всех. Славная смерть. Ты получаешь очень много, сразу, быстро, так много, как и мечтать не мог. А потом все теряешь вместе с жизнью. Может быть, даже не успеешь воспользоваться выигрышем... Скажем, тебе достанется любовь богини, искуснейшей из богинь, но наутро она удушит тебя... если только не раньше. Или, например, я. Вся моя жизнь на Лунном острове — бегство. Я должен прожить ровно год среди врагов, не имея ни единого друга, ни единой монеты, ни единого шанса. Я способен уцелеть на протяжении одной луны. Может быть, полутора лун. Если очень постараюсь — проживу два. Но год? Невозможно. Вся моя тактика — оттянуть конец. «Шагадес» способен даровать мне год жизни, даровать победу, через год корабль Черных Крыс будет ждать меня там же, где я прыгнул в море. Я доплыву до него, заберусь на борт. Допустим, так. Потом меня поздравят, нальют вина, но не примут обратно в ватагу, а свяжут и бросят в море на верную смерть. Тут нет никакого смысла. Люди не могут понять «шагадес». Зато «шагадес» заставляет их поступать помимо всякого смысла. Говорят, господин этого символа — сам Незримый Владыка, Тот, кто выше и сильнее богов, Тот, кто не имеет имени и лица, Тот, кто никогда не показывается людям, но вмешивается во многое... Не один вольный человек боится и втайне мечтает о «шагадесе». Очень простой символ — вдавленный круг, и больше ничего.
К кому бы обратить вопрошание? Есть много способов гадать с Кубом, помимо того, о котором я только что вспоминал. Я знаю восемь разных кодексов. Но этот — самый распространенный. Двести сорок лет назад Астар и Аххаш даровали его Геннаалу — мастеру баллист и катапульт в стае Белых Чаек. Хороший кодекс. Гадать, обращая вопросы к Нергашу, очень сложно, очень дорого и очень опасно; мощь Хозяина Бездн, Темного Владыки столь велика, что, отправляя ответ, он может ненароком покалечить или даже убить. Аххаш Маггот, очень опасно! Лучше сходить в гильдию профессиональных гадальщиков-нарранов, они это делают правильно, опасность берут на себя... хотя и выйдет еще дороже. Зато ответы Нергаша точны, да и знает он больше всех богов, вместе взятых. Милькар-иль, говорят знающие люди, частенько врет. Любит, шельмец, позабавиться. Гефар плохо знает все, что про людей, да и море он знает так себе... Вот про вещи, про деньги его спрашивать хорошо, почти как Нергаша.
Эти двое — держатели моего деревянного Куба. Владыку золотого я не знаю. Но, ведая про мое незнание, он простит, наверное, если я обращусь через его вещь к ним. За четыре года он не пожелал открыть собственного имени...
Сначала надо выбрать, к кому из двух божественных супругов ты обращаешься, потому что Астар и Аххаш — супруги, во всем несогласные друг с другом. Она носит на лоне печать и никогда с самого рождения не хотела, чтобы кто-нибудь проник дальше печати. В открытом противоборстве оба равны. Астар — женщина-воин. Так что Аххаш овладевает ею при помощи хитрости. Старики рассказывали: во сне. Крепкий же у нее сон! Ни с одной женщиной не вышло бы у меня такого. Не получилось бы. Надо думать, для верности Аххашу следует огреть супругу чем-нибудь тяжелым. Иначе — как? Не понимаю. Или связать. А лучше сначала огреть, а потом связать. Да, но какая будет в женщине прелесть? Кусок мяса, который тебя ненавидит... Зачем он сделал ее своей женой? Поискал бы что-нибудь более... подходящее. Почему она его не убьет? Зачем терпит бесчестие? Впрочем, боги — не люди, всегда норовят вытворить непонятное чудачество.
Он бывает с нею всего раз в луну. Вот так. Таким вот образом. А потом печать сама собой восстанавливается. Рыбья моча. Не видел я, чтобы мужчина и женщина устроили свою жизнь глупее.
Гадая по кодексу Астар и Аххаша, ты можешь обратиться либо к нему, либо к ней. И никогда — к обоим одновременно. Он требует встать на колени и прикоснуться лбом к земле. Больше ничего. Ей нужно несколько капель твоей крови. Дешевле этой пары никто не продает судьбу или совет.
Прости, Аххаш, кланяться я не люблю. Пусть твоя необузданная жена поговорит со мной.
Я написал имя богини пальцем на песке. Оторвал лоскуток от рукава. Да, так и думал. Из проклятой дыры на боку натекло достаточно. Я промокнул лоскуток в крови, сжал его над самой надписью, и две капли упали на первую букву. Я мысленно обратился к Астар. О, будь милостива, воительница! Крыса Малабарка вопрошает тебя.
Я сжал КУБ в ладони. Горячо. Сила играет в нем. Бросил на первый круг...
О, Астар!
«Шагадес».
Когда, как? Деревянный Куб покатился по песку на втором круге. Лег «кораблем» кверху.
И тут случилось такое, чего я не видел никогда прежде. «Спокойный» уже Куб безо всякой видимой причины вновь перевернулся. Померещилось? Мне выпала «волна». Значит, не сразу. К тому же «волна» ставит под сомнение смысл первого броска: может произойти нечто, способное разрушить «шагадес».
Я поколебался и бросил в третий раз.
Какая чума сейчас же началась! Воистину, стоило попасть на этот проклятый остров, и со мной стали приключаться удивительные веши... Спасся чудом. Потом сон. Теперь это. Куб взбесился. Он то подпрыгивал на песке, как петух на горячем противне, то взлетал в воздух и начинал носиться у самого лица, то укатывался далеко в кусты и вновь возвращался ко мне. Третий круг сорвался. «Спокойный» Куб лег в ложбинку углом кверху. Предпочесть одну грань двум другим никак не получалось. Кодекс требовал повторить бросок.
Все повторилось. Деревяшка сошла с ума. Еще один срыв. В той же ложбинке, тем же углом... Бросить вопрошание? Только тут я понял. Божественные супруги борются, пытаясь повлиять на мою судьбу. Зачем-то им понадобился Ма- лабарка Габбал, бывший абордажный мастер Черных Крыс, а теперь изгой и дерьмо. Зачем? Ответа не дождешься, как видно. Думаю, когда я бросал КУБ, Астар как раз дремала, и за нее против ее воли ответил Аххаш. Во второй раз она пробудилась и настояла на своем: «корабль» обернулся «волной», из верного «шагадеса» вышел «шагадес» сомнительный. Рыбья моча! Боги бьются за меня! Так бейтесь же, я погляжу!
Бросил на третий круг еще раз. Безумие, полное безумие.
...У самого края ложбинки я нашел Куб. «Человек на берегу». Женщина. Астар послала мне в тот миг необъяснимую уверенность: это она одолела, это ее ответ я только что прочитал.
Я долго сидел, тратил время, не мог подняться. Меня ждали удача и гибель, но все это могло рассыпаться из-за какой-то женщины. Гибели я не боюсь. Но и не стремлюсь поцеловаться с нею. Меня беспокоило другое. Никогда боги не посылали мне столь неопределенных ответов. И никогда не было столь сильного чувства непонятной и... подлой опасности впереди. Какую шутку они хотят сыграть со мной?
Ну что ж, пусть будет «шагадес». Не худшее. Не тусклый «тулед», не лукавый «киит» и не странный «махаф». Не худшее. А может быть, «сломанный» «шагадес»? Удача без гибели? Посмотрим, теперь боги предупредили меня кое о чем...
Я как следует придушил свои опасения и вышвырнул их за корму. Поднялся.
Теперь мне нужна вода.
Серебряная хроника Глава 3. Бросок Гадюки
Когда моя голова перестала кружиться, я осознала себя стоящей босиком на холодном полу в келье младшей жрицы по имени Эззал. Не повезло девочке с кельей, прямо скажем: окно на полночь, да еще во внутренний дворик, даже в самую жестокую жару здесь стылый холод.