«Золотое» столетие династии Романовых. Между империей и семьей
Шрифт:
Цесаревичу не приходилось, как его тезке Александру I, разрываться между родителями и бабушкой. У императрицы-матери Марии Федоровны были ровные отношения с сыном и невесткой. Она участвовала в воспитании старшего внука, но ее педагогические методы и взгляды не противоречили их требованиям. В раннем детстве, до шестилетнего возраста, Александр зимой обычно жил с родителями в Аничковом дворце, а лето проводил у бабушки в Павловске. Общался Александр и со своим дедом с материнской стороны – королем Пруссии. Он переписывался с ним и ездил в гости в Берлин.
Александр вообще был сердечным, чувствительным и деликатным человеком, вежливо и уважительно обращался со всеми домашними, придворными и даже прислугой. Он очень любил природу и неизменно восхищался ее красотой, пением птиц. Описания пейзажей он включал в письма родным и в сочинения по истории, которые писал по заданию учителей. Прогулки в садах и парках загородных императорских усадеб доставляли ему истинное удовольствие.
Будущий император Александр II, так же как и его дядя Александр I и отец Николай I, был от природы одарен хорошими умственными способностями. Но, как и они, он был ленив и недостаточно любопытен к разного рода знаниям и наукам. Его высокие отметки на экзаменах – это скорее результат усердной работы и настойчивости учителей и воспитателей, нежели его собственных стараний. И даже обожавший своего воспитанника Мердер писал о десятилетнем Александре: «Великий князь, от природы готовый на все хорошее, одаренный щедрою рукою природы всеми способностями необыкновенно здравого ума, борется теперь со склонностью, до сих пор его одолевавшую, которая при встрече малейшей трудности, малейшего препятствия приводит его в некоторый род усыпления и бездействия. <...> Лень у Александра Николаевича есть главный недостаток, от которого проистекают все прочие». Педагоги отмечали в цесаревиче излишнюю самоуверенность, отсутствие определенных целей и желаний, упорства и постоянства, недостаток воли, склонность к апатии. Стимулом к занятиям для него служили не внутренние потребности, а желание угодить родителям или конкуренция с товарищами по обучению Виельгорским и Паткулем.
Единственное, что наследник престола усваивал с видимым удовольствием, – светские манеры, этикет и бальные танцы. Как и другие потомки Павла I, он отличался приятной внешностью: высоким ростом, статной фигурой, благородными чертами лица. На нем одинаково хорошо сидели и военный мундир, и светский фрак. С отроческих лет он привык блистать на придворных праздниках и балах. Любовь к светской жизни, к ее мишуре сохранится у Александра II до конца жизни.
17 апреля 1834 г. семья Романовых и императорский двор отмечали совершеннолетие цесаревича Александра. Считалось, что оно наступает в 16 лет. В этот день в Большой церкви, а затем в Георгиевском зале Зимнего дворца наследник в присутствии важнейших военных и гражданских чинов империи произнес торжественную присягу по случаю официального вступления на военную и государственную службу. Текст присяги, написанный М. М. Сперанским, был тщательно выучен, а поведение цесаревича во время всей церемонии отрепетировано в деталях. Александр совсем по-детски радовался подаркам, преподнесенным ему ко дню рождения ближайшими родственниками. Отец Николай I подарил ему коллекцию российских медалей и две настоящие турецкие сабли, мать – огромный надувной глобус и часы, которые показывали время в разных частях света. Брат Константин преподнес охотничьи принадлежности, а сестры – собственные акварельные портреты, написанные Александром Брюлловым – братом знаменитого Карла Брюллова, автора «Последнего дня Помпеи».
В этот день Александр Николаевич получил еще один необыкновенный и неожиданный подарок, которому потом приписывали мистический смысл. 17 апреля 1834 г. русский минеролог финского происхождения Н. Норденшильд обнаружил на Урале новый, до тех пор неизвестный науке драгоценный камень. В честь цесаревича он назвал его александритом. Кристаллы александрита обладают удивительным свойством, какого нет у других драгоценных камней: при дневном свете они играют сиреневато-зеленоватыми красками, а при искусственном освещении становятся малиново-красными, как рубины. После гибели императора Александра II некоторые современники утверждали, что находка камня была предзнаменованием его судьбы: начало этого царствования связывалось со светлыми радужными надеждами на свободу, а конец был отмечен пролитием царской крови. До сих пор считается, что александрит – опасная драгоценность, и его «дурное» влияние на жизнь владельца нейтрализуется только в том случае, если украшения с александритом носят и дарят в паре (перстень с кулоном или серьгами, серьги с кулоном, запонки с перстнем или булавкой для галстука и т. п.).
После совершеннолетия цесаревича Александра его государственная и военная карьера развивалась по традиционному для наследника престола сценарию. С 1834 г. он стал присутствовать в Сенате, в 1835 г. – назначен членом Священного Синода, решавшего дела православной церкви и вероисповедания, в 1836 г. получил чин генерал-майора и место в свите своего отца Николая I. В 1841 г. наследник женился на великой княжне Марии Александровне – немецкой принцессе Марии Гессен-Дармштадтской – и стал семейным человеком.
При отце-императоре Александр исполнял многие важные гражданские и военные должности и поручения. В отсутствие Николая I, начиная с 1842 г. он фактически брал на себя управление всеми делами государства. В 1846 г. был председателем Секретного комитета по крестьянскому делу и тогда проявил полную приверженность крепостничеству в его традиционных формах. В 1848 г. председательствовал в Секретном комитете о дворовых людях, деятельность которого также не дала результатов. В условиях усиления революционной ситуации в Европе Александр выступал сторонником жестких мер и ужесточения цензуры. В те годы в нем еще не было заметно склонности к либерализму, в отличие от его брата великого князя Константина Николаевича.
Как и его отцу, Александру более всего нравилась военная служба и все, что связано с армией. Здесь он успешно поднимался по служебной лестнице: в 1844 стал «полным генералом», в 1849 г. – главным начальником военных учебных заведений, сменив на этом посту своего умершего дядю, великого князя Михаила Павловича, и принял командование Гвардейским корпусом, отправлявшимся для подавления восстания в Венгрию.
Николай I не раз отмечал военные успехи сына высочайшими рескриптами. В 1851 г. он писал: «Вообще родительскому моему сердцу отрадно видеть, до какой степени Вы постигли звание военного начальника, и я за Ваши неусыпные заботы о войске, столь искренне мною любимом, благодарю Вас от всей полноты души».
Последней воинской должностью Александра перед его восшествием на престол стал пост главнокомандующего армией во время Крымской войны. В 1854 г. ввиду появления англо-французского флота недалеко от Кронштадта Петербургская губерния была объявлена на военном положении, и он во главе приданных ему войск должен был оборонять столицу. К счастью, до этого дело не дошло, но вскоре он принял на себя главную ответственность в своей жизни – судьбу Российской империи.
В молодости Александр во многом старался копировать своего отца и даже внешне походить на него. Это наружное сходство отмечали многие мемуаристы – современники обоих императоров. Фрейлина А. Ф. Тютчева пишет: «Цесаревичу в то время было 35 лет. Он был красивый мужчина, но страдал некоторой полнотой, которую впоследствии потерял. Черты лица его были правильны, но вялы и недостаточно четки; глаза большие и голубые, но взгляд мало одухотворенный – словом, его лицо было маловыразительно, и в нем было даже что-то неприятное в тех случаях, когда он при публике считал себя обязанным принимать торжественный и величественный вид. Это выражение он перенял от отца, у которого оно было природное, но на его лице оно производило впечатление неудачной маски. Наоборот, когда великий князь находился в семье или в кругу близких лиц и когда позволял себе быть самим собой, все лицо его освещалось добротой, приветливой и нежной улыбкой, которая делала его на самом деле симпатичным. В ту пору, когда он был еще наследником, это последнее выражение было у него преобладающим; позднее, как император, он считал себя обязанным почти всегда принимать суровый и внушительный вид, который в нем был только плохой копией. Это не давало ему того обаяния, каким в свое время обладал император Николай, и лишало его того, которое ему было дано природой и которым он так легко мог бы привлекать к себе сердца».
Тютчевой вторит и хорошо знавший Александра в эти годы секретарь американского посольства А. Уайт: «Он был высок, как все Романовы, красив и держался с большим достоинством, но у него было гораздо меньше величественности и полностью отсутствовала неуместная суровость его отца».
Александр II вступил на престол уже зрелым человеком, на 37-м году жизни. 19 февраля 1855 г. был опубликован манифест о смерти Николая I и восшествии на трон нового императора. Но из-за продолжавшейся Крымской войны официальная коронация состоялась только спустя год.
Россия была не в состоянии вести военные действия. В январе 1856 г. Александр II вступил в тяжелые переговоры с противниками России в Крымской кампании. Ему предстояло добиться наименее позорных в этих обстоятельствах условий капитуляции своей страны. Внимательно наблюдавшая за всем происходящим А. Ф. Тютчева с тревогой и сочувствием пишет о своем государе: «Император – лучший из людей. Он был бы прекрасным государем в хорошо организованной стране и в мирное время, где приходилось бы только охранять. Но ему недостает темперамента преобразователя. У императрицы тоже нет инициативы, она, быть может, будет святой, но никогда не будет великой государыней. Ее сфера – моральный мир, а не развращенный мир земной действительности. Они слишком добры, слишком честны, чтобы понимать людей и властвовать над ними. В них нет той мощи, того порыва, которые овладевают событиями и направляют их по своей воле: им недостает струнки увлечения... Моя душа грустна, я вижу перед собой будущее печальное и мрачное». Несколько дней спустя она снова вернется к этим размышлениями об Александре и его супруге: «Мне невыразимо жаль его, когдая вижу, что, сам того не ведая, он вовлечен в борьбу с могучими силами и страшными стихиями, которые он не понимает. Прежде у меня были иллюзии, которых теперь у меня больше уже нет... Они не знают, куда идут».