Золотое яблоко

Шей Роберт

– Так вот, – продолжал приветливый пожилой человек, – мы должны ее найти и проследить, чтобы она приняла противоядие, иначе этой болезнью заболеет много народу. Вы меня понимаете?

Лилипут понимал. Этот парень был из военной разведки или из ЦРУ, и они хотели опередить ФБР и приписать заслуги себе. Очевидно, вирус этого заболевания намеренно создавался в рамках государственной программы. Но в одной из военных биологических лабораторий произошла непредвиденная «утечка» вируса, и теперь они должны успеть замести следы, пока об этом не узнала вся страна. Он колебался: ни в одном из своих проектов он не ставил перед собой сознательную цель доводить людей до смерти, он лишь хотел сделать так, чтобы жизнь великанов стала чуть более непредсказуемой и пугающей.

– Министерство здравоохранения

США навсегда останется вам благодарно, – торжественно сказал по-отечески ласковый человек, лукаво прищурив глаза. – Не часто маленький человек получает возможность выполнить такую большую работу для нашей страны.

Последние сомнения отпали.

– Ладно, – сказал Лилипут. – Она блондинка, на вид лет примерно двадцати пяти, сказала, что ее зовут Сара. На шее у нее рубец от шрама – видимо, кто-то однажды пытался перерезать ей горло. Рост… дайте подумать… где-то сто шестьдесят пять сантиметров, а вес – около пятидесяти килограммов. И она превосходно угадывала мои желания, – закончил он, полагая, что весьма достоверно обрисовал шлюху из Лас-Вегаса. Лилипут лихорадочно размышлял: они не допустят, чтобы люди, знающие эту тайну, гуляли на свободе. Ему ввели антидот для того, чтобы он не умер, пока его не допросят. Нужны гарантии!

– Да, есть еще одна примета, по которой ее можно найти, – сказал он, – я только что вспомнил. Но сначала хотелось бы кое-что вам объяснить насчет людей ростом ниже среднего. Мы очень сексуальны. Видите ли, наша половая железа, или как там она называется, чрезмерно активна – именно потому, что не работает железа, вырабатывающая гормоны роста. Поэтому мы в сексуальном плане ненасытны. – Он выдал эту информацию экспромтом и был чрезвычайно доволен своей выдумкой. Он рассчитывал на утечку информации; перед его глазами возникло дивное видение пресыщенных богатых женщин, балдеющих от лилипутов, как прежде от негров. – Так что сами понимаете, – продолжал Лилипут, – я продержал ее достаточно долго, требуя еще, и еще, и еще. Наконец она сказала, что ей придется поднять цену, потому что ее дожидается другой клиент. Я не мог себе позволить дополнительные расходы и поэтому отпустил ее. – А теперь главный козырь. – И она назвала его имя. Она сказала: «Джо Блоц озвереет, если я его обману». Вот только зовут его не Джо Блоц.

– А как?

– В том-то и дело, – печально проронил Лилипут. – Не могу вспомнить. Но если вы на некоторое время оставите меня одного, – заверил он с большим оптимизмом, – возможно, мне удастся его вспомнить. – Он уже планировал побег.

А сутками раньше Джордж Дорн, цитируя Пилата, вопрошал: «Что есть Истина?» (Как раз тогда Барни Малдун терял время в холле отеля «Тюдор», дожидаясь, пока Сол завершит, по его словам, «очень важный, очень личный разговор» с Ребеккой. Нкрумах Фубар экспериментировал с куклой вуду президента компании «Американ экспресс», помещая ее в тетраэдр – их компьютер по-прежнему досаждал ему по поводу счета, который он оплатил более двух месяцев назад, в те самые сутки, когда Мочениго по прозвищу «Мыльный» приснился вирус «антракс-лепра-пи». Р. Бакминстер Фуллер, не ведая об этом новом витке развития его геодезической революции, читал лекции в лондонском Королевском архитектурном институте, заодно объясняя, почему в реальном мире нет существительных. Августейший Персонаж дышал в телефонную трубку. Пирсон Мохаммед Кент воодушевленно совокуплялся с женщиной, которая была не только белой, но и из Техаса. Сам Лилипут говорил доктору Найсмиту в адрес Кармела: «Ну и хамло!» А остальные наши герои занимались самыми разными делами, отдаваясь своим хобби, пристрастиям, маниям и выполняя священные миссии.) Но Хагбард с нехарактерной для него серьезностью говорил: «Истина – это противоположность лжи. Противоположность большей части того, что ты слышал всю жизнь. Противоположность большей части того, что ты слышал от меня».

Они находились в шикарной каюте Хагбарда, стены которой были

расписаны осьминогами и другими морскими чудовищами, казавшимися Джорджу после всего пережитого в ныне разрушенном особняке Дрейка крайне неаппетитными. Хагбард, как обычно, был одет в свитер-водолазку и свободные брюки; на этот раз свитер был сиреневый и придавал ему странный вид, какой-то немужской. Джордж вдруг вспомнил, как Хагбард однажды признался насчет гомосексуализма: «Разумеется, я это пробовал», – но потом сказал, что женщин любит больше. (Господи, неужели это было всего двое суток назад?) Джорджу было интересно, что можно почувствовать, «попробовав это». И хватило бы у него на «это» когда-нибудь смелости?

– В какой конкретно лжи, – осторожно спросил он, – ты собираешься признаться?

Хагбард раскурил трубку и протянул Джорджу.

– Гашиш «черный аламут», – хрипло сказал он, удерживая дым в себе. – Личный рецепт самого Хасана ибн Саббаха. Творит чудеса, когда на тебя наваливается тяжелая метафизика.

Джордж затянулся и ощутил мгновенный приход, как от кокаина или другого стимулятора переднего мозга.

– Господи, какая дурь сюда намешана? – выдохнул он, когда кто-то словно зажег яркие огни в каюте цвета морской волны с золотом и на клевом сиреневом свитере.

– А, – небрежно проронил Хагбард, – чуток беладонны и дурмана. Видишь ли, таков был древний секрет Хасана. Вся эта чушь, описанная во многих книгах, что он якобы давал своим последователям гашиш, а те, никогда прежде его не пробовавшие, считали это магией, – совершенно антиисторична. На Востоке гашиш употребляли со времен неолита. При раскопках археологи находят его в гробницах. Видимо, наши предки, хороня своих жрецов, снабжали их запасом гашиша, чтобы облегчить им переговоры с богами, когда они попадут на Большую Сахарную Гору, или куда там они, по их мнению, отправлялись. Оригинальность рецептуры Хасана состояла в том, что он смешивал гашиш с правильно подобранными химическими «родственниками», чтобы вызвать новый синергический эффект.

– Что значит синергический? – медленно протянул Джо, впервые за все время пребывания на «Лейфе Эриксоне» ощущая, что его укачивает.

– Не сводимый к сумме компонентов. Это когда ты складываешь вместе два и два, но вместо четырех получаешь пять. В своих геодезических куполах Бакминстер Фуллер все время использует штуки, вызывающие синергические эффекты. Вот почему его купола намного прочнее, чем кажутся. – Хагбард сделал очередную затяжку и снова передал трубку Джорджу. Тот затянулся и хихикнул.

– Так я и знал. Вместо того чтобы с помощью этой чертовой праджни, или как там ее, шпионить за иллюминатами, ты, оказывается, просто очередной грязный старикашка. Ты используешь ее, чтобы заглядывать в чужие головы.

– Головы? – рассмеялся Хагбард. – Я никогда не лезу в головы. Кому интересно наблюдать, как люди избавляются от продуктов своей жизнедеятельности.

– Мне казалось, ты собирался быть Сократом, – простонал Джордж в перерыве между истерическими взрывами смеха, – а я был готов войти в образ Платона, или хотя бы Главкона, или кого-нибудь из второстепенных персонажей. Но ты такой же обдолбанный, как и я. Ты не сообщишь мне ничего важного. Ты способен только сочинять дурацкие каламбуры.

– Каламбур, – ответил Хагбард с достоинством (слегка умаляемым непроизвольными судорожными смешками), – сильнее меча. Как однажды сказал Джеймс Джойс.

– Ты педантичен.

– А можно я буду семантичным?

– Да. Семантичным – пожалуйста. Или античным. Но не педантичным.

– Так на чем мы остановились?

– На Истине.

– Да. Хм, Истина похожа на марихуану, мой мальчик. Неходовой товар.

– У меня начинается эрекция.

– У тебя тоже? Так оно всегда и бывает. По крайней мере, когда куришь «черный аламут». Сначала тошнота, потом микроамнезия, затем приступ смеха и далее сексуальное возбуждение. Потерпи. Потом начнется прояснение. Тогда мы сможем говорить об Истине. Как будто мы не говорим о ней всегда.