Золотой берег

Демилль Нельсон

— Хотите, побеседуем здесь, мистер Саттер? Или пойдем в каюту? Или поговорим в другом месте?

— Несколько минут — это сколько?

— Может быть, полчаса-час.

— Вы когда-нибудь ходили под парусом? — спросил я его после минутного раздумья.

— Нет.

— Сейчас вам представится такая возможность. Кстати, пиджак и галстук вам лучше снять.

— Мне тоже так кажется. — Манкузо скинул пиджак, под которым оказалась портупея с кобурой. Он был вооружен, насколько я мог понять, браунингом.

Я осмотрелся

вокруг.

— Возможно, это лучше снять в каюте, — предложил я и показал вниз. — Каюта там.

— Согласен. — Он нырнул вниз и появился через несколько минут без галстука и босиком. Брюки и рукава рубашки были засучены. Вид у него стал еще более нелепым. Я встал у руля и завел мотор.

— Знаете, как надо отчаливать? — спросил я.

— Это-то я смогу.

Он действительно неплохо с этим справился. Через несколько минут мы выбрались на простор. Я стоял у руля, хотя предпочел бы заняться парусами. Однако с таким членом экипажа, как Манкузо, лучше было отплыть подальше от берега и уже тогда ставить паруса.

Я повел свою яхту «Пауманок» через Плам-Пойнт в бухту Колд-Спринг, затем повернул на север к Саунду. Только здесь я заглушил мотор. Не покидая руля, я скомандовал мистеру Манкузо:

— Видите эту лебедку? Сделайте несколько оборотов — таким образом мы установим грот.

Он последовал моим указаниям, и грот был поднят. Подхваченная легким бризом, яхта заскользила по заливу. Я показал ему, как ставить остальные паруса. Бедному мистеру Манкузо приходилось ползать по палубе в своих хороших штанах, которые, боюсь, ему придется выбросить после нашей прогулки. Но он, казалось, был в прекрасном настроении, так же, впрочем, как и я. Ему, наверное, не терпелось поговорить со мной, но пока он довольствовался тем, что работал подручным.

Он довольно быстро всему научился: усвоил, по крайней мере, терминологию и уже через час мог отличить гик от спредера и бакштаг от оверштага.

Как я уже говорил, ветер был несильный, но он дул с юга и нес нашу яхту прямо к Саунду. Милях в трех от Ллойдс Нек я показал ему, как убирать паруса. Учитывая направление ветра и то, что был отлив, мы могли спокойно дрейфовать, не опасаясь, что нас снесет к мелям у берега. Я вернулся к рулю и снова стал изображать из себя капитана.

— Ну как, понравилось? — спросил я мистера Манкузо.

— Да, действительно здорово.

— Когда ветер покрепче, да волны повыше, да темень непроглядная, плавать еще интереснее, уверяю вас. Особенно если и мотор у вас заглохнет.

— Что же в этом интересного?

— Как что? Неужели неинтересно видеть, как наступает твой смертный час?

— Да, в самом деле интересно.

— Но смысл, конечно, в том, чтобы не погибнуть. Поэтому вы начинаете бороться со стихией и пытаетесь добраться на яхте до берега. Возможно, спасение в том, чтобы запустить мотор на полную мощность и пойти против ветра. А иногда надо всего лишь стать на якорь. В море нельзя делать глупостей. Это вам не бумажки перебирать.

— Примерно раз в год мне приходится решать, применять оружие или нет. Так что я понимаю, о чем вы говорите, — сказал он.

— Хорошо. — Решив, что на этом разговоры на тему «Ты меня уважаешь?» можно закончить, я спустился вниз и принес нам две чашки кофе из термоса. — Вот. — Я поставил одну из них перед Манкузо.

— Спасибо.

Я стоял у руля в своих потертых джинсах и майке, одной рукой управляя яхтой, а в другой держа чашку с кофе. Видок у меня был — что надо. Со своего мостика я сверху вниз смотрел на мистера Манкузо в его нелепом наряде. Он имел весьма бледный вид.

— Кажется, вы хотели о чем-то поговорить со мной? — произнес я.

Он, казалось, начал мучительно вспоминать, о чем же он хотел поговорить, словно предмет для разговора уже потерял для него всякую значимость. Наконец он промолвил:

— Мистер Саттер, вот уже почти двадцать лет, как я служу в ФБР.

— О, у вас, должно быть, интересная биография.

— Да. Большую часть этого времени мне приходилось участвовать в различных операциях по борьбе с организованной преступностью. Моя специализация — это мафия.

— Сахару хотите? К сожалению, не могу предложить молока.

— Нет, спасибо. Так вот, я повидал немало из жизни преступного мира. Должен вам сказать, мистер Саттер, в этом мире нет никакой романтики.

— А кто говорил, что есть?

— Они ломают жизнь людям, мистер Саттер. Продают наркотики детям, вовлекают девчонок в проституцию, вымогают деньги у честных бизнесменов. Они дают деньги под процент, а потом вытряхивают все, что есть за душой у тех, кто взял у них в долг. Они занимаются подкупом профсоюзов и политиков…

— Не уверен, кто кого подкупает в данном случае.

— Они убивают людей…

— Они убивают себе подобных. Но они не трогают полицейских, бизнесменов, судей, обычных людей, таких, как мы с вами. Я понимаю, о чем вы говорите, мистер Манкузо, но простой человек больше обеспокоен и запуган уличной преступностью, насилием, угоном машин, вооруженными ограблениями и наркоманами. Я сам знаю людей, которые пострадали именно от этого типа преступлений. И напротив, не знаю ни одного, кому угрожала бы мафия. Capisce?

Услышав последнее слово, он улыбнулся, затем кивнул в знак согласия.

— Да, я понимаю это, мистер Саттер. Но и вы должны признать, что организованная преступность угрожает непосредственно всему обществу…

— Да, я это признаю. Я уже говорил вам, что первым занял бы место на скамье присяжных, если бы был начат процесс против мафии. Не уверен, что так поступило бы большинство честных людей. Знаете почему? Потому что они запуганы, мистер Манкузо.

— Вы правы, мистер Саттер. Люди действительно запуганы бандитами…