Золотой бутон
Шрифт:
– Миссис Харрисон считает, что я ветреная и легкомысленная, так как жила с Льюком, не будучи его женой. Она сказала, что моя мама не одобрила бы такое поведение.
– Она говорила так потому, что плохо знает, как все было на самом деле, успокаивающе сказал Говард. – Это все нетрудно поправить.
– Миссис Харрисон как будто заранее пыталась отговорить меня от самой идеи выйти за тебя замуж.
– Нет. – Говард хитро улыбнулся. – Она пыталась отговорить тебя от идеи со мной сожительствовать. Уж очень ее встревожило то, что
– Что-о-о?!
Улыбка Говарда стала еще шире.
– Я тебя слегка обманул, но для твоего же блага, Фейт.
– Так это твоя квартира! – потрясение воскликнула она.
Теперь Фейт стало ясным истинное значение мимолетно озадачивавших ее раньше мелких деталей: особенности внутренней отделки квартиры… цветовой гаммы… то обстоятельство, что Говард знал номер ее отсека в гараже…
– Уж очень мне хотелось, чтобы ты побыстрее избавилась от всего, что может напоминать о Льюке. Вот мы с Алексом Эдсоном и устроили маленький спектакль.
– Так все это было не взаправду?
– Частично. Квартиру я действительно хотел сдать, хотя и за более солидные деньги.
– Выходит, Алекс действовал с тобой заодно? – Фейт вспомнила все свои тогдашние подозрения, рассеянные располагающим, внушающим безусловное доверие поведением мистера Эдсона.
– Он помог мне придумать правдоподобную историю.
– О-о-о… – Фейт к сама не поняла, то ли ее бессовестно обманули, то ли изящно и заботливо обвели вокруг пальца, действуя в ее же интересах.
– Так что мама имела все основания считать, что я собираюсь сделать тебя чем-то вроде содержанки. Но этого у меня и в мыслях не было, поверь, Фейт. Я всегда хотел на тебе жениться.
Фейт рассмеялась, вспомнив вдруг кое-что еще.
– Ты просто хотел придать дополнительный импульс развитию наших отношения именно в том направлении, в каком тебе давно хотелось.
Говард ничуть не смутился.
– Вот именно. Мама, вероятно, думала, что ты, поскольку долго жила с Льюком, можешь согласиться и на сожительство со мной. Поэтому пыталась наставить тебя на путь истинный.
Фейт посерьезнела.
– Боюсь, что я наговорила ей лишнего, Говард. О тебе и о твоих женщинах.
Мне очень жаль, но… – Она виновато вздохнула. – А потом грубо оборвала миссис Харрисон, когда она попробовала тебя защитить.
Говард пожал плечами.
– Все хорошо, что хорошо кончается, Фейт. Сейчас я ей позвоню, и мы все уладим.
Подойдя к телефону, он набрал номер, подождал соединения, затем сказал:
– Это я, Вайолетт. Мама еще у тебя? Да нет, все в порядке, – на лице его появилась неопределенная улыбка, – просто позови маму. – Посмотрев на Фейт, он объяснил:
– Моя сестрица очень взволнована. Она ведь видела, что мы целовались, и знает, как я к тебе отношусь.
– А остальные? – с интересом спросила Фейт.
– Более или менее. Я ничего не умею скрывать от близких, – признался Говард.
Значит, и от меня ничего скрывать не сможет! – радостно подумала Фейт.
Впрочем, Говард и раньше никогда не был скрытным в отличие от Льюка, который, словно устрица в раковину, тут же замыкался в себе, стоило ей задать вопрос более-менее личного характера.
– Мама? – сказал в трубку Говард и надолго замолчал – говорила, очевидно, миссис Харрисон. – Нет, ничего ты не разрушила, – заговорил наконец Говард и весело подмигнул Фейт. – На самом деле все складывается как нельзя лучше.
Фейт меня любит и согласна выйти за меня замуж. Вот только думает, что ты этого не хочешь. – На другом конце провода последовала новая длинная тирада, и Говард по ходу дела стал излагать Фейт тезисы:
– Мама очень сожалеет. Она не хотела, чтобы у тебя сложилось превратное впечатление. Она считает тебя очень красивой. Она полагает, что мы хорошо подходим друг другу. Что ты здравомыслящая девушка с хорошим вкусом, раз выбрала меня в мужья. Она очень рада, что все разъяснилось. Она приглашает нас завтра на ланч, и ты сможешь убедиться, как она рада, что у нас все образовалось. Ты согласна, Фейт?
Она кивнула.
– Хорошо, мы придем, мама. – Говард положил трубку и довольно ухмыльнулся. – Она говорит, что на ее памяти это лучшее Рождество из всех.
Рождество, после которого последний из ее детей наконец остепенился. – Он рассмеялся, и с лица его окончательно исчезли следы недавних волнений. – Для меня это тоже самое прекрасное Рождество в жизни.
– И для меня, – призналась Фейт, сияющая от переполнявшего ее счастья.
Подойдя, Говард обнял ее и поцеловал, и Фейт, с равной страстью отвечая на поцелуй, доверчиво прижалась всем телом к своему Говарду, своему – отныне и навсегда.
Новогодний бал был в полном разгаре. Волнение Фейт, охватившее ее в самом начале вечера, давно улеглось, и теперь она чувствовала себя великолепно, как только может чувствовать себя абсолютно счастливая, свободная женщина.
Свободная… Фейт вспомнила о Льюке, И о его блондинке. Сегодня их первая супружеская ночь. Однако теперь это совершенно не трогало Фейт, ведь она собиралась провести эту прекрасную ночь с Говардом и прожить с ним такую же прекрасную и счастливую жизнь. Как ни удивительно, но теперь, с Говардом, она чувствовала себя более свободной, чем когда бы то ни было прежде.
Фейт переходила от одной группы гостей к другой, расточая улыбки и комплименты. Она с гордостью убедилась, что никто из приглашенных не выглядел столь неотразимо, как Говард. Он затмевал всех. Как ни странно, никакой тревоги по этому поводу Фейт не чувствовала. Выражение глаз Говарда в те моменты, когда он смотрел на нее, не оставляло ни малейших сомнений, что ни одна из присутствующих женщин, независимо от красоты, богатства или каких-либо других достоинств, не имеет против Фейт никаких шансов.