Золотой дождик

Аликпер Тапочкин

– Почему ты не занимаешься комедией? – спросил Вадим, – попёрло же.

– Не знаю, у меня не получается всё время шутить.

Арби забил гол и заорал как бизон.

– Поднимите ваши руки!

Второй игрок поверженно пялился.

– Я тоже за тебя рад, – сказал ему второй игрок.

– Не ври пожалуйста.

Врубили Мортал. Играли на вылет. Макс недавно поставил шикарный телевизор, который не соотносился с этой старой квартирой. Вадим уселся вторым и никак не вылетал. Жилистой кистью он бегал по джойстику очень даже не плохо. Но и пацаны брали не самых любимых игроков. В основном тёлок и неповоротливых монстров.

– Ладно, сосунки, – сказал я, –

сейчас папочка покажет, кто в доме хозяин.

– Кто в доме у Макса хозяин..

– Стопудова.

Первую партию я проиграл. Вадим довольно окинул меня.

– Дайте ещё одну. Он только сел, пусть разыграется.

– Ладно, – сказал я.

Я снова взял джойстик и в этот раз натянул его как шерстяной носок. Круг пошёл в обратку и теперь-то эти гомосеки брали и Скорпиона и Рейдена и СабЗиро. Но им было со мной не сравниться. КС ГО был одной десятой всего моего бытия, а Мортал был – так, но этого всё равно оказалось достаточно, чтобы натянуть даже Макса, который соснул, долбанул джойстик о пол и уступил место следующему. Вадим пыхтел. Клянусь, я бы поддался этому парню, но когда я начинаю поддаваться, это сразу всем заметно. Не хотелось задеть его самолюбие, было видно, что он старается…хотя скорее всего мне просто хотелось его выебать.

Макс снова уселся.

– Видел бы ты себя сейчас, – сказал я.

– Один разогревочный, – сказал Макс.

– Бляяя, начинается.

Он взял эту всратую Рептилию и постоянно замедлял время. Постоянно.

– Как меня достала эта всратая Рептилия.

– Давай Макс. Выкинь его нахер.

Он меня выкинул, и колесо опять пошло по накатанной. Мы хорошенько хлебнули и всё играли и играли. Он проиграл, и меня снова вырвало вперёд. Потом он опять взял Рептилию. Я опять просрал и вскочил. Пацаны смеялись.

– …Ещё меня бесит этот треск, с которым ты тарабанишь костяшками своими динозавренными, блядь! – заорал я.

Я показал, как это делал бы тиранозавр Рекс. Все смеялись. Не бухал только Димон, он хлебал чай, остальные были навеселе. Вадим покровительственно повёл меня на кухню и хотел налить нам обоим.

Кому-то было пора и мы решили прогуляться до магазина.

– Я в туалет, – сказал Макс.

– Ты ж там только был!

– Я просто сидел.

На улице однорукий оттянул меня. Он разговаривал, смягчая голос и замедляя шаг. Я подумал, что наверно это его фишка: навязаться как можно большему количеству людей, обзавестись СВОИМИ, так сказать.

– …тоже заебался, как и ты, – говорил он, – я был менеджером в магазине электроники в ЕКБ. Получал более чем достаточно. Казалось бы, да? Живи да радуйся. Но потом, знаешь, что-то щёлкнуло. Махнул на всё и окунулся с головой в комедию. Пошло оно всё.

– Да. Пошло оно всё.

Отца у него не было, а к своей матери он испытывал самые искренние, возвышенные чувства.

– Она меня хоть и лупила, – не затыкался он, – и лупила хорошенько, но всегда по делу. Мне очень повезло с ней.

Кажется, он это говорил в какой-то другой раз, но это было искренне. Скорее бы добраться до магазина от этой пьяной трескотни. По дороге мы встретили старого знакомого. Он к нам присоединился. Вадим сказал, что очень любит шоу.

– Я так рад, что оно получилось, что я, знаешь, смог приложить руку ко всему этому.

– Да шоу удалось. Я тоже его смотрю. Хотя я вначале, когда услышал, был уверен, что это кусок дерьма. Я, кстати, попросил Макса, чтобы он меня устроил туда в рекламу. Вот, что значит пробовать. Да? Это я про успех шоу. Всегда надо пробывать.

– Нееее, я сразу всё схавал. Я тогда пацанам и сказал: «Давайте,

давайте делать! Всё, что от меня требуется…можете положиться на меня».

– Не заливай! Они каждые три месяца начинают что-то новое. Никто не знает, выстрелит или нет. А ты тут прямо взял и раньше всех «прохавал».

– Ну да, разглядел. Спроси у кого хочешь. Я с самого начала знал, что это – гениально.

– Фуух, ладно. Всё равно, оно получилось очень даже ничего. – сказал я.

– Согласен на 100 процентов. Я это знал.

– Да-да. Точнее было.

– Что?

– Ну без Макса уже не то. Он идеально балансировал пацанов.

– Нифига. Будут другие.

Все натянули медицинские маски. Я поплёлся с Максом в развесной. Остальные пошли по главному. После службы я работал здесь с Никитой, он же пашет тут до сих пор. Буйство печенья, пудры, крахмала, миндаля, печенья, трубочек, чая, гороха, изюма, зефира, чипсов с беконом, кукурузных шариков с сыром, с беконом, попкорна, шоколада, печенья, конфет, овсянки, овсянки монастырской, макарон ракушек навеивало просто тонну всего. Запаха в развесном больше чем еды, запаха жизни. Животные тоже это знают, птицы. Солянка из сушёного укропа, гущи для супа, арахиса со вкусом хрена, халвы, обещали человечеству свободу, что ему никогда более не придётся голодать, что даже, побираясь, ему хватит на что-то большее, большее чем просто быть. Воробей сел на контейнер с чесночными крекерами, потом сдрыснул под стойку. К нему присоединился ещё один. Макс чё-то взвешивал и говорил, что мне нужно писать тексты каждый день.

– Не пишется каждый день.

– Ты дочитал Оруэлла?

– Нет.

– Тогда верни мне его! Верни мою книгу.

– Хорошо.

Воробьи под нами плясали и ковыряли крошки в расщелинах между плиток. Поэтому я люблю покупать свои книги. По-другому ощущаешь себя должником, не заляпать, не потрепать, я так не умею, я говорил ему об этом. Тем более эти антиутопии у меня уже в печёнках сидят. Мы пошли. Макс набрал дорогих ленточных макарон, а я – тушёнки и хумуса. Мы не взяли корзины, поэтому держали всё наперевес. Все на кассе. Последним был этот парень в подкатанной толстовке. С того момента, как он пришёл к Жанне, мы виделись уже раз пять, он всегда был не один и никогда не носил откатанный рукав, никогда – всем светил своим рубанком. Может психолог ему так посоветовал, я не знаю, но я и не знал, как на это реагировать. Всё время тянуло зыркнуть в самую ямку на острие его кости и защуриться от мерзости. Он стоял, а за ним был маленький пацан и жирная бабёнка. Малой всё время пялился, а женщина смотрела что-то в телефоне. Вадим обернулся к нам, мол проходите, мы же одна толпа, но потом всё-таки одумался. Мы стояли набитые под завязку как два придурка. Мальчишка смотрел то на нас, то на него, то на руку, на нас, на руку, на руку. Потом отвернулся к маме и прошептал: «Мам, мам, посмотри».

– Не тычь пальцем… – она ударила его по руке. И продолжила свои дела.

Постояли.

– Это зверь сделал? Может собака, как наша Рада, ма-а-а-ам, как наша Рада?

– Нет. Рада маленькая, она так не умеет. И хватит пялиться – она опять по чём-то его огрела.

Должен заметить, говорили они достаточно тихо, мы едва их слышали, а пацаны болтали в голос. Вадим обернулся и злобно сверлил пространство своим полуразвёрнутым хлебалом. Стоило бы посмотреть на её покупки: колбаса, какие-то макаронные звёздочки, специи, несколько картошин. Теперь мальчик смотрел на него, а он на мальчика. Одному навскидку года четыре-пять, другому на максималках под 28. Вадим напоминал солдата-убийцу. Мальчик снова обратился к маме.