Золотой дракон
Шрифт:
— А на кой чёрт нам сдалось захватывать деревню? — прошепелявил беззубый.
«С какими же, однако, идиотами приходится иметь дело!» — подумал про себя Гир, вслух же ответил:
— А на тот, болван ты этакий, что, захватив деревню, мы сможем брать с неё дань. У нас всегда будет свежая еда, тёплая одежда и приличное количество досов. Правительственных войск опасаться не стоит, в этой глухомани их и в помине никогда не было.
Наконец до разбойников дошло. Детина с умным видом (учитывая то, что его лицо буквально олицетворяло слово «безмозглый», умный вид на нём смотрелся очень странно)
— Дошло теперь? — фыркнул главарь.
Общее ликование было ему ответом.
В лагере, помимо обозначенных персон, которые, по-видимому, являлись главными, ошивалось ещё с десяток различных оборванцев, которые тут же поддержали опасную авантюру своего командира.
После более подробного обсуждения плана захвата ближайшей деревни, бандиты, по доброй разбойничьей традиции, решили напиться. Правда, прежде чем объявить всеобщее пьянство, осторожный Гир назначил трёх дозорных на каждую из трёх сторон лагеря (четвёртая, как уже говорилось ранее, была надёжно прикрыта острыми скалами).
Будучи абсолютно уверенными в своей безопасности, разбойники полностью отдались пьяному разгулью…
***
Одинокая фигура караульного стояла облокотившись о массивное крепкое дерево. Разбойник был печален.
«Вместо того чтобы вместе со всеми отдыхать и веселиться, я должен стоять здесь, без браги и сна, и караулить этих пьяниц. Гир приказал, Гир приказал — да плевать я хотел, что он приказал! Во-первых, на кой чёрт охранять этот лагерь — мы и так стоим в богами забытой глуши, на нас напасть может разве что какой-нибудь заблудший медведь, и то очень вряд ли. Во-вторых, разве я мало потрудился сегодня? Я так же, как и все, участвовал в захвате лагеря, и мало того — мне пришлось самому тащить до тележки этого проклятого гнома, который весит не меньше тонны. Так ещё и добрую половину провианта я нёс на своём горбу, потому что, видите ли, на телеге не осталось места. Зачем вообще было тащить с собой этих идиотов? Гир хочет заработать на них кругленькую сумму, но получит он шиш с маслом, и ничего больше».
В чём-то рассуждения разбойника были вполне логичны. Он медленно оторвал своё тело от дерева и принялся расхаживать взад-вперёд по узенькой полянке. Будучи погружён в свои гневные мысли, костеря на чём свет стоит командира с его осторожностью, разбойник не заметил, как тёмная фигура незаметно проскочила ему за спину.
Во мраке блеснула серебристая сталь, и неудачливый караульный упал на землю, обеими руками сжимая распоротое горло.
***
В лагере обстановка была совершенно спокойной: в пьяном угаре разбойники разбрелись по всему лагерю. Кто-то крепко уснул в обнимку с пустой бутылкой, кто-то надолго прильнул к небольшому кусту, извергая в него всё содержимое своего желудка, а кто-то, как Гир, продолжал философствовать о смысле жизни.
Тупоголовый детина решил найти себе удовольствие получше, и поэтому, изрядно набравшись, направился к небольшому возу, где были привязаны пленники.
— Я всё же надеюсь, что с Киланом всё хорошо, — тихо прошептала Анария.
— На твоём месте, дорогая, я больше бы беспокоился о наших шкурах, нежели о Килане. Чтобы с ним
— Да уж, ситуация не из приятных, — подытожил Тардор. — И надо ж было так глупо попасться.
— Да потому что следовало выставить часового, а не надеяться на счастливый случай! — выругался Форин.
— Да кто ж знал, что в этом захолустье обитают разбойники, — проговорила Анария, и тут же добавила: — Меагорн так и не пришёл в себя?
Лежавший рядом с магом Тардор отрицательно покачал головой.
— Были бы у меня руки развязанными, я бы посмотрел, что с ним.
Форин усмехнулся:
— Если б у тебя, друг, руки были развязанными, мы бы тут не сидели.
— Да уж, что есть, то есть, — улыбнулся Тардор.
— Ну вообще, ещё немного, и, я думаю, мы освободимся, — сказав это, Анария сильнее заёрзала на месте. — Эти разбойники может и смогли нас подкараулить и схватить, но умом они явно не блещут. Нельзя связывать такой хлипкой верёвкой девушку, зная, что она воин. Ещё несколько минут, и я выберусь из пут.
Но как раз этих нескольких минут судьба Анарии не дала: едва она успела договорить, как к компании шаткой походкой направился огромный здоровяк, потрясая в руках недопитой бутылкой крепкого бренди.
— Чего шушукаетесь, а, прохиндеи? — пробасил великан. — Ну-ка поведайте мне, что же вас тревожит?
Громила уселся на срубленный ствол дерева и смачно приложился губами к бутылке. Кадык разбойника резко заходил вверх-вниз.
— Да так, ожидаем, когда наши «благородные» похитители наконец-то принесут нам поесть, — гневно произнёс Форин.
— Да-да, на вашем месте я бы поторопилась. Вы же не хотите, чтобы ваши пленники умерли с голоду. И ещё — наш друг без сознания, ему нужен лекарь, — настойчиво проговорила Анария.
На слова гнома, в сущности, бандиту было наплевать, но вот слова Анарии каким-то образом задели его самолюбие.
— Послушай, ты, воинская подстилка, не смей указывать, что мне делать! Гир не давал команды вас кормить — значит, будете голодными, а умереть, — громила с усмешкой взглянул на гнома, — умереть вы можете хоть сейчас, мне совершенно всё равно, что с вами будет.
Здоровяк прочистил горло, и влил в него остатки бренди.
— Я пришёл к вам за другим делом. У меня есть предложение, — разбойник в упор взглянул на Анарию. — Ты идёшь сейчас со мной в палатку, а через часик можешь быть свободна и валить на все четыре стороны.
Лицо Анарии стало пурпурно-красным от гнева. Было понятно, что не будь у неё связаны руки, она бы разорвала в клочья насмехающегося над ней бандита.
Здоровяк лишь усмехнулся:
— Спрашивать, согласна ты или нет, я не стану, потому что выбора у тебя всё равно нет.
Разбойник направился в сторону Анарии, и уже готов был схватить девушку за руки, как вдруг неожиданно отступил назад и пошатнулся. За спиной громилы вырисовался силуэт человека.
— Никто не смеет трогать моих друзей! Ты, вонючая падаль, как и весь ваш оплот, подписали себе смертный приговор! — процедил сквозь зубы Килан. — Отправляйся в ад, и пусть черти позабавятся с твоей душой!