Золотой дублон Брашера
Шрифт:
Газета, на которой он сидел, зашуршала. Он снял шляпу и вытер лицо и почти лысую голову. Венчик светлых волос потемнел от пота. Опять надел на голову свою плоскую выгоревшую панаму. Покупал он ее не в том году и даже не в прошлом.
Он был крупный мужчина, довольно полный, на ногах замшевые ботинки, одет в белые брюки, в открытый ворот рубашки видны рыжие волосы на груди, поверх рубашки небесно-голубой спортивный пиджак, в плечах немногим уже амбарных ворот. Ему было около пятидесяти, и единственное, что выдавало в
Мы сидели в запертой комнате Хенчэ. Хенч уже надел рубашку и теперь рассеянно завязывал галстук толстыми, трясущимися пальцами. Девушка лежала на постели. На голове ее был накручен зеленый тюрбан, рядом лежала ее сумочка, на ноги наброшена короткая беличья куртка. Рот открыт, лицо измученное и пустое.
Хенч глухо сказал:
— Ладно, может, его и в самом деле пристрелили из этого пистолета, что лежал под подушкой. Похоже на это. Только пушка это не моя, и думайте, что хотите, никто меня не заставит сказать, что она моя.
— Допустим, что так, — бросил Бриз. — Тогда что? Кто-то тяпнул ваш револьвер и оставил этот. Когда? Как? Что у вас было за оружие?
— Мы вышли около половины четвертого, чтобы купить что-нибудь из еды в столовке за углом, — сказал Хенч. — Можете проверить. Наверное, дверь не заперли. Мы тут в общем заложили слегка. Пошумели, конечно. Тут матч по радио передавали. Кажется, мы его выключили, когда уходили. Точно не скажу. Ты не помнишь? — он посмотрел на девушку. — Не помнишь, киска?
Девушка даже не посмотрела на него. Не ответила.
— Совсем раскисла, — сказал Хенч. — Пушка у меня была «кольт», того же калибра, что и этот, но с барабанным магазином. Револьвер, а не автоматический пистолет. Резиновая рукоятка с царапиной. Мне его года три-четыре назад один еврей дал, Моррис звать. Мы с ним вместе в баре работали. Разрешения на него у меня нет, но я его при себе и не носил.
— При такой вашей жизни, если держишь под подушкой пистолет, рано или поздно кто-то сыграет в ящик. Вы должны были это знать, — возразил Бриз.
— Черт, я даже не знал этого парня, — сказал Хенч. Галстук он уже завязал, и очень криво. Он совершенно протрезвел, только сильно дрожал. Он встал, взял с кровати пиджак, надел его и сел на место. Пока он прикуривал, было видно, как у него трясутся руки.
— Мы даже не знаем, как его зовут. Ничего о нем не знаем. Я его видел в коридоре раза два-три, он со мной не заговаривал. Кажется, это он. Я не знаю.
— Это тот парень, что жил в двести четвертом, — сказал Бриз. — Вы мне вот что скажите. Матч по радио передавали в записи?
— Начали передавать в три часа, — ответил Хенч. — И до полпятого примерно,
— Думаю, его убили как раз перед вашим выходом, — ответил Бриз. — Радио должно было заглушить выстрел. Дверь вы не заперли. Или даже оставили открытой.
— Может быть, — устало сказал Хенч. — Ты не помнишь, киска?
Девушка и на этот раз не ответила и не посмотрела на него.
Бриз сказал:
— Вы оставили дверь открытой или запертой. Убийца слышал, как вы выходили. Он вошел в ваш номер, собираясь отделаться от пистолета, увидел раскрытую постель, сунул пистолет под подушку, и там его ждал сюрприз. Он находит другой револьвер и забирает его с собой. Но если он хотел сбыть свой пистолет, то почему не оставил его рядом с трупом? Зачем рисковать и лезть в другой номер? Что за дурость?
Я сидел на диванчике у окна. И тоже внес свою лепту, сказав:
— Предположим, он захлопнул дверь комнаты прежде, чем догадался спрятать пистолет. Предположим, в возбуждении от совершенного убийства он оказался в коридоре с оружием в руке. Он захочет быстро от него избавиться. Дверь в комнату Хенча была открыта, а он слышал, как они выходили…
Бриз коротко взглянул на меня и проворчал:
— Я не говорю, что это невозможно. Я просто рассуждаю. — Он опять повернулся к Хенчу. — Значит, если Ансона застрелили из этого пистолета, нужно отыскать ваш. Пока мы их будем искать, вы и эта дама должны быть у нас под рукой. Это понятно, я думаю?
— Никто не заставит меня отказаться от своих слов, — сказал Хенч.
— Мы можем попробовать, — мягко сказал Бриз. — Но нам, пожалуй, пора трогаться. — Он встал, повернулся к двери, потом оглянулся на девушку: — Ты в порядке, сестренка, или надзирательницу позвать?
Девушка на постели не ответила.
Хенч сказал:
— Мне надо выпить. Очень надо.
— Только не при мне, — сказал Бриз и вышел.
Хенч пересек комнату, сунул в рот горлышко бутылки и отхлебнул. Потом опустил бутылку, посмотрел, сколько осталось, и протянул ее девушке:
— Выпей.
Девушка смотрела в потолок. Она словно не слышала его.
— Оставьте ее, — сказал я. — Это шок.
Хенч допил бутылку, аккуратно поставил ее, взглянул на девушку, отвернулся и уставился в пол.
— Господи, хоть бы вспомнить, — пробормотал он.
В комнату в сопровождении молодого симпатичного полицейского в штатском вернулся Бриз.
— Это лейтенант Спенглер, — сказал он. — Он вас отвезет. Собирайтесь.
Хенч потряс девушку за плечо:
— Поднимайся, малыш. Надо ехать.
Девушка медленно взглянула на него, не поворачивая головы. Потом нескладно, словно собирая себя по частям, встала с постели.
— Паршиво, конечно, малыш, но что поделаешь, — сказал Хенч.