Золотой идол Огнебога
Шрифт:
Астра наклонила голову, скрывая улыбку. Она могла бы и не делать этого – Вишняков, окунувшись в прошлое, перестал замечать все вокруг.
– Я шагнул к ней – она не отстранилась, прильнула ко мне... ее руки тонули в рукавах. Она показалась мне красавицей, со сладкими губами и горячим телом... совсем не той девушкой, которая пела и танцевала на сцене. Совсем не той... Я чувствовал ее огонь сквозь плотную ткань одежды. Мне даже не пришлось ничего говорить, ничего объяснять ей... В дверь внезапно постучали: громко, требовательно. Это были охранники клуба. Она оттолкнула меня и бросилась к ширмам для переодевания. Охранники вели себя корректно, но непреклонно. «Извините, но наши правила не позволяют посетителям
– Вам пришлось уйти?
– Конечно. Она... Лея... не проронила ни звука – я не видел, что она делала. Наверное, спряталась за ширмы. Я хотел обернуться, но мои шея и спина задеревенели, я не мог пошевелиться. Охранники проводили меня к столику. Не помню, как я шел. Я сел, как в дурмане... плохо соображая, что произошло. Я еще чувствовал сильное возбуждение и тепло женского тела. – Увлекшись, Вишняков не подбирал выражений, не старался выглядеть пристойно. У него пересыхало в горле, и он пил вино, как воду. – Объявили вторую часть выступления, все ждали появления девушек. Но они так и не вышли.
– Вообще не стали выступать? – удивилась Астра.
Он покачал головой.
– Нет. Мне уже полегчало... я имею в виду... Черт, не важно! Я подозвал менеджера, которому заплатил кругленькую сумму, и спросил, в чем дело. Оказалось, Лея исчезла... а без солистки девушки петь отказались. Ни для кого не секрет, что они выступают под фонограмму, а эта часть идет у них в живом звуке. Поэтому без Леи ничего не получится.
– Куда же она делась?
Господин Вишняков развел руками.
– Ума не приложу. Сначала я подумал, сбежала из клуба. Через окно, например, или, никем не замеченная, воспользовалась черным ходом. Верхняя одежда девушек находилась там же, в отведенной для них комнате. Чего ей стоило накинуть курточку и... Я не стал ничего больше выяснять – честно говоря, меня все это взбесило. Что за блажь? Деньги уплачены, а... Хотя не в деньгах дело. Я уехал домой и до сих пор не могу прийти в себя.
Астра молчала. Чего он хочет? Отыскать непокорную солистку «Русалок» и примерно наказать? Или взыскать неотработанную сумму? Так с этими вопросами не к ней. Она уже открыла рот, чтобы объявить свой вердикт, но Вишняков ее опередил. Очевидно, выражение лица выдало ее мысли.
– Вы неправильно меня поняли. Выслушайте до конца...
– О чем вы с ней беседовали? С Леей... Она вам как-то представилась, рассказала о себе?
– Нет. Я поинтересовался ее псевдонимом – оказалось, это производное от Лорелеи. Знаете, над Рейном существует скала с таким названием? На ней сидит красивая девушка, расчесывает свои длинные волосы и пением завлекает рыбаков. Что-то из Гейне. Мой приятель из Германии показывал эту скалу.
– Девушку тоже зовут Лорелея?
– Именно так. Вслушайтесь, как это звучит – словно вода, журча, перекатывается между камней...
– Значит, настоящего имени певица вам не сказала?
– Нет. Я не стал допытываться – принял ее слова за игру, женское кокетство. Потом, когда она... когда я решил сам найти ее... я позвонил продюсеру группы Роману Калганову. Он наотрез отказался говорить. Просто отключил телефон. А со мной начали твориться странные вещи. По ночам, во сне ко мне приходит девушка – бледная, прекрасная, с длинными светлыми волосами и шепчет: «Плету, плету саван покойнику, плету покров мертвецу...»
Костромская область. Деревня Сатино
– Несите сюда... Осторожнее по лестнице...
Господин Борецкий сам руководил разгрузкой и расстановкой мебели. Отреставрированные в специальной мастерской шкафы, столы, буфеты и диваны XIX века не представляли музейной ценности, но обошлись недешево. Часть он приобрел с рук, часть – в антикварных магазинах, выложив не запредельную, но ощутимую для его кошелька сумму. Борецкого нельзя было назвать ни расточительным, ни скупым. Он тратил в меру, не выходя за рамки своих возможностей.
– Самое дорогое не обязательно самое лучшее, – любил повторять он, выбирая вещи.
Понедельник выдался морозный, светлый. Все блестело. Парк стоял серебряный, ослепительный в лучах зимнего солнца. На крышу дома намело снега. Примыкающую к входу аллею и крыльцо с утра успели расчистить, а флигель тонул в сугробах.
Борецкий, в шубе нараспашку, без шапки, с красными щеками, бегал со двора в дом и обратно, покрикивал на грузчиков, давал указания рабочим. Привезенная им из города «экономка», – как он называл домработницу, – обходила комнаты, осматривалась, готовилась взять бразды правления в свои руки. Илья Афанасьевич приказал к Новому году все обустроить, подготовить к приему гостей. Он нечто грандиозное задумал, настоящие святочные гулянья закатить – во всю широту русской души.
Коренной костромич, Борецкий поднялся на перевозке грузов по Волге, на торговле рыбой, лесом и недавно обзавелся собственной маленькой флотилией. Его мечтой был пассажирский красавец пароход, роскошно отделанный в стиле ретро, как «Ласточка» господина Паратова из кинофильма «Жестокий романс». Переезд в Москву не отбил у него охоту прокатиться по Волге на собственном пароходе.
Другую свою мечту – обзавестись помещичьей усадьбой – он уже осуществил.
– Ну как, Ульяновна, нравится тебе здесь? – спрашивал он дородную экономку, похожую на купчиху, – с забранными в узел волосами, в темном, наглухо застегнутом платье, в накинутом на плечи пестром платке. – Правда, хорошо? По-нашему, по-домашнему. Я потом за флигелем баню велю срубить. Любишь париться?
– Люблю, – степенно отвечала женщина.
Она относилась к Борецкому как к сыну. С женой хозяину не повезло, хилая попалась, квелая, ни к чему не пригодная – ни к домашним хлопотам, ни к работе, ни к деторождению. Жили супруги раздельно уже годков семь, но официально не разводились.
– Вы бы на улицу не выскакивали без шапки-то, – сказала ему Ульяновна. – Декабрь нынче лютый. Небось все двадцать пять градусов морозу. Простудитесь, а мне потом горчичники ставь.
– Так ведь тебе в радость...
Борецкий относился к Ульяновне уважительно, прислушивался к ее мнению и даже мог спросить совета по поводу крупной покупки или продажи. Чутье экономку еще ни разу не подводило. Как скажет – так все и исполнится. Видно, и вправду купеческого она роду-племени.
Сам Илья Афанасьевич слыл человеком со странностями. С детства имел склонность к старинному укладу жизни, к народным гуляньям, ко всему исконно русскому – от одежды до пищи, приготовленной в печи. Если бы не бизнес, то ходил бы в шелковой косоворотке, в поддевке [3] , в сапогах, ездил на лошади. А так – положение обязывает: костюм, галстук, туфли, карманный компьютер, сотовый телефон, новенькая «Ауди». Но отдыхать все равно предпочитал на Волге – ловить рыбешку, ходить на охоту, сидеть ночью у костра... Телевизор не смотрел принципиально, зато в свободное время с удовольствием читал.
3
Длинная верхняя мужская одежда в талию, с мелкими сборками.