Золотой идол Огнебога
Шрифт:
– Это он убил Велидара... – прошептала бывшая «русалка». – «Повторится то, что уже было...»
Борецкий ничего не понял. Астра объяснила, что имеет в виду Троицкая.
– Думаю, так и произошло, – заключила она. – У Вишнякова, Милы и Велидара – общее прошлое, а значит, и настоящее. Записка, которую молодой человек написал перед смертью и сунул в карман куртки Милы, открыла мне глаза. Она исцелила мою слепоту. «Я тоже ношу другое имя», — означает, что он и Мила уже знали друг друга раньше. Когда это могло быть? Ясно, что не в этой жизни. «Ты – княгиня, я – волхв» — так
– В могиле... – со слезами на глазах, выдавила Троицкая. – Я и волхв, мы полюбили друг друга. Страсть вспыхнула и подчинила нас себе. Я была замужем... Воевода, брат моего мужа, обвинял меня в колдовстве, говорил, что я приворожила его своим «бесовским плясанием». Он обезумел от вожделения и ревности, убил волхва... Я позаботилась, чтобы его похоронили с подобающим ритуалом и положили с ним идола... Он знал, что мы еще встретимся и что ему опять суждено погибнуть. «Смерть трижды придет за мной, и я трижды должен покориться. Таково искупление».
– Какое искупление? За что?
– За то, что он показал мне Семаргла и провел обряд. Я хотела родить ребенка, а мой муж... в общем, он был болен и немощен. Я дала жизнь мальчику, наследнику ценой своей. Я надеялась снова встретить его...
– Волхва?
– Да. Я не знала, как это произойдет, где, думала, мы найдем друг друга в Ирии, у колодца, где растут благоухающие цветы, зреют молодильные яблоки и поют райские птицы...
– И вы опять встретились?
– Это был Велидар. И он опять покинул меня.
– «Я ухожу, ты остаешься. Так уже было», — пробормотала Астра.
– Но он приходит ко мне, время от времени я слышу его голос. «Исполни предназначенное и обретешь свободу». Он имел в виду идола. Предвидел, что фигурка попадет в руки людей, где ей не место. С идолом могут правильно обращаться только посвященные. Я должна была вернуть его Велидару.
– Поэтому вы бросили фигурку в колодец?
– Да. Я почувствовала, как мне следует поступить. – Она помолчала. – Как тогда, в клубе, – во мне все всколыхнулось, перепуталось. Страсть, отвращение, ужас... Я только теперь поняла, что «узнала» в Вишнякове... воеводу. Или Велидар подсказал мне...
Борецкий проглотил вторую порцию коньяка. У него мутилось в голове. О чем говорит эта женщина?
– Вы меня разыгрываете! – выдохнул он. – Признайтесь, что вы все это придумали.
– Можете мне не верить. Мне нечем подкрепить свои слова.
Солнце золотыми полосами падало на плитки пола, придавая им цвет остывающих углей, играло на бронзовых завитках люстры, бра и багетов. Марфа Посадница улыбалась с портрета уголками губ, ее жемчуга блестели...
– Именно записка превратила мои догадки в уверенность, – произнесла Астра. – Две последние строчки: «Знаки огня укажут на безумных. Когда увидишь меня, узнаешь искру Черного Змея...»
– И что это значит?
– Безумие могло овладеть теми, кто присвоил себе Семаргла, не умея обращаться с ним. Знаки огня... Я вспомнила, какие изображения вышиты на рубахах Виктора и Толика, и то, как они перед разжиганием костра размахивали факелами, рисуя в воздухе огненные иероглифы.
– Я научил их этому, – признался Борецкий. – Так заклинают священное пламя.
– Идол сам указал на похитителей. Оставалось как следует расспросить их. Глубоких раскопов на территории двора и парка не производилось, кроме... рытья колодцев. Я выяснила, что после окончания работ колодцы приходилось чистить. Делали это именно Виктор и Толик. Плывун и сильно бьющий ключ на дне колодца могли вымыть из-под земли вместе с глиной и песком какую-нибудь вещь, например, золотую фигурку. К моему удивлению, парни ничего не скрывали, они только умолчали про свою находку. Чтобы добыча не попалась на глаза другим строителям, ребята воспользовались естественным тайником – полостью между досками скатов крыши и резьбой. Никто бы не полез туда ни при каких обстоятельствах. Не знаю, что они собирались делать с идолом, скорее всего продать. Но только поначалу. Потом они попали в плен к Семарглу, стали его заложниками. Они до самого конца не верили, что кто-нибудь сумеет обнаружить их сокровище. А когда это произошло...
Перед ней невольно возникла жуткая картина. Идол падает в колодец, наступает секунда безвременья, глухой тишины, полной и абсолютной тьмы, всеобщего оцепенения. И в следующий миг кто-то бросается к колодцу и прыгает вниз, в черную ледяную воду в глубине, всплеск, пронзительный вскрик Людмилы... Мужчины пытаются опустить в колодец ведро, наклоняются, что-то кричат. «Все, он пошел на дно!» – «Ты его видишь?» – «Я – нет!» – «Толик! Толик!» – «Опускайте ведро!» – «Цепь выдержит?» – «Его не видно!» Сутолока, гомон, тревожные возгласы, звон ведра, скрип разматывающейся цепи...
Воспользовавшись суматохой, Виктор скрывается в парке. Его найдут через сутки на окраине деревни, с обмороженными ногами, совершенно невменяемого, и отправят в больницу.
В сущности, его не в чем было обвинить, разве только в сокрытии факта находки. Невелико преступление. Прав был Велидар, когда писал об идоле: «Его пламя пожирает смертных, как ритуальный костер пожирает жертвенную плоть».
Кроме Вишнякова и двух строителей, от эманаций «крылатого пса» никто серьезно не пострадал – наверное, потому, что не собирался его присваивать. Впрочем, богам виднее, кого карать, а кого миловать.
– Я так и не успел его разглядеть! – тоскливо вздохнул Петер. – А вы, Астра, когда держали фигурку в руках? Какой он, Семаргл?
– Сразу и не скажешь. Неуловимый, текучий, как само пламя.
Она неоднократно пыталась вспомнить. В воображении возникал то всадник на золотогривом коне, то клыкастый пес с огненными крыльями, то сияющая жар-птица. Недаром некоторые источники связывают имя и образ Семаргла с иранской мифической птицей Семург.
– «Русалкин колодец», – задумчиво произнес Борецкий. – Почему его так называли?
Объяснять взялся Петер. Он оживился, его бледная кожа порозовела. Видно было, что ему стало легче – он почти осуществил свою цель, наяву соприкоснулся с загадочным идолом.
– Русалки могут жить в колодце, а могут охранять идола от любопытных. Эти прекрасные девы непременно изображались на русальских браслетах и присутствовали в обрядовой символике наряду с образом Семаргла. Возможно, как свита – спутницы, подруги или помощницы. Ведь огонь и вода – обязательные атрибуты языческих обрядов. В сказке «Царевна-лягушка» в роли русалки выступает жена младшего царевича, именно она исполняет на пиру ритуальный танец. Обратите внимание, что это одна из первых леди в государстве. Именно младший сын наследует «Золотое царство». Может, благодаря жене-русалке?