Золотой капкан
Шрифт:
И вдруг он все понял: мужик, похожий на Хопра, принял его за старателя-одиночку и решил, что в сидоре золото. Смешно, конечно, в первом встречном видеть золотоискателя, но мало ли сумасшедших на белом свете.
А может, этот сумасшедший точно знал, куда и зачем шли они с Сизовым?
От этой мысли обдало холодом. Если так, то это точно Хопер. Разнюхать о спрятанном золоте могли только свои, те, кто был на вахте рядом с ним. Тем более что сам обо всем трепался.
Ему вдруг стало смешно: представил, какая рожа
Красюк встал, огляделся, не зная, что теперь делать. Увидел валявшийся в стороне, изуродованный транзистор, поднял его и понял: приемник спас ему жизнь. Хопер стрелял в голову. Но пуля, попав в радиоприемник, срикошетировала и только содрала с головы кожу. Повезло, значит. Но повезет ли в другой раз, если Хопер вернется?
Красюк мотнул головой, стер с лица слой мошки. И вдруг совсем близко увидел незнакомого охотника с карабином в руке. Это был невысокий нанаец, сухонький с рыжеватой бородкой. Раскосые глаза на широком скуластом лице, словно клещи, впились в Красюка.
Первой мыслью было - бежать, и он отскочил в кусты. Тут же подумал, что неплохо бы отнять оружие у этого плевого чалдона. Тогда Хопра, если он вернется, можно не бояться. И вообще с карабином-то можно ничего не бояться в тайге.
Раздвинув ветки, Красюк увидел, что охотник медленно поднимает карабин в его сторону, и поспешил выйти из кустов.
– Э-эй, не стреляй!
– Ты чего, хурды-мурды, как росомаха?
– спросил охотник.
– Испугался.
– Медведь пугайся, лисица пугайся, человек человека не боись. Кто стреляла?
– Не знаю. Пришел какой-то, стрельнул и убежал. Чуть не убил меня.
Он потрогал влажную от крови тряпицу, выбивавшуюся из-под шапки, и подумал, что надо пока потрепаться с охотником, заморочить ему голову, чтобы выбрать момент, выхватить карабин. А потом забрать и торбу, что горбилась за спиной нанайца.
– Ты кто?
– спросил охотник.
– Геолог.
Нанаец недоверчиво покачал головой.
– Геолога - другая людя.
– Чалдон недоверчивый, - тихо выругался Красюк. И вдруг представил, каким он сейчас стоит перед охотником - без ружья, без вещмешка, в изодранной телогрейке, с лицом черным от крови и мошки. Зверь, а не человек. Как можно такому верить?
– Честное слово - геолог, - закричал он.
– Мы камни ищем. Потом тут дороги будут, города, пивные на улицах. Понимаешь? Заблудились мы. Товарищ заболел, а я дорогу ищу.
– Где товарища?
– Там, - махнул он рукой, сам не зная куда.
– Иди, кажи товарища.
– Прямо сейчас?
– Сейчас, сейчас.
– Отдохнуть надо. Раненый я...
– Ты отдыхай, а товарища погибай?
Возразить было нечего. Красюк повернулся и пошел по своему следу.
Скоро он понял, что не уверен в дороге, и крикнул охотнику, идущему сзади:
– Долгое озеро знаешь? Это в Оленьих горах.
– Знаешь, знаешь.
– Речка Светлая. Десять километров от озера. Там он остался. Больной.
– Право давай, право. Сопка большой - дорога быстрый.
Красюк послушно свернул вправо, полез на сопку. Склону, казалось, не будет конца. Вершина была - вот она, рядом, за кустами. Но, добравшись до кустов, он видел за ними другой склон и другие кусты.
– Сопка два раза обмани, третий правду говори, - крикнул сзади охотник, с удивительной проницательностью угадавший его мысли.
Взобравшись наконец на вершину, Красюк увидел далеко уходящий пологий склон и сверкающее лезвие реки. Здесь охотник подошел ближе, и Красюк подумал: не кинуться ли на него теперь? Решил пока не рисковать, сел на землю, привалился спиной к тонкому стволу лиственницы. Охотник не садился. Прищурив и без того узкие глаза, внимательно осмотрел дали и показал куда-то вниз.
– Тама твоя товарища?
Красюк ничего внизу не увидел, но согласно кивнул.
– Наша торопись, товарища выручай, - сказал нанаец и пошел, покатился вниз, маленький, ловкий, юркий.
Через час они вышли к реке, увидели Сизова, лежавшего навзничь на подстилке из пихтовых веток. Нанаец присел над ним, потрогал лоб и почему-то почесал за ухом.
– Товарища, товарища!
– А? Кто это?
– очнулся Сизов.
– Охотника я. Акима Чумбока.
– Чумбока? Ну, слава богу!
– сказал Сизов тихо и успокоенно, словно узнал старого знакомого.
– Плохо мне, товарищ Чумбока.
– Ничего, болезня есть - человека нету, человека есть - болезня нету, - произнес Чумбока загадочную фразу.
Он положил на землю карабин, развязал свою торбу, достал кожаный мешочек и отсыпал из него на ладонь что-то похожее на табак, поднес Сизову к губам.
– Кушай нада. Трава кушай - болезня боись, болезня беги, приходи завтра.
Сизов принялся жевать и вдруг испуганно посмотрел на охотника.
– Послушай, Чумбока, я своего товарища послал в Никшу. За помощью. Тайги он не знает, боюсь заблудится. Найти его надо.
– Капитана - хороший человека, товарища - плохой человека, хитрая росомаха.
Он показал рукой в сторону, и Сизов, повернув голову, увидел сидевшего неподалеку Красюка. Долго пристально смотрел на него, словно не узнавая, и вдруг резко приподнялся, крикнул:
– Где образцы?! Бросил?!
– Хопер унес.
– Кто?
– Хопер. Наш, из барака.
– Откуда он взялся?
– А я знаю? С ружьем. Чуть не убил меня.
– Откуда он взялся?
– повторил Сизов и отвалился на спину, задумался.
– Зачем ему образцы?
Красюк невесело хохотнул.