Золотой поросенок для Дуремара
Шрифт:
— Извините, пожалуйста. Вчерашний стресс плохо на всех подействовал. Я прошу прощения за резкие и необдуманные слова моего коллеги Василия Малахова.
«О, оказывается, он умеет разговаривать и как нормальный человек? — подумала Алина, но вслух повторять это не стала, чтобы не провоцировать Болотникова на дальнейшие разговоры. — Интересно, зачем ему понадобилось передо мной так расшаркиваться? С Малаховым, видать, в точку попала. Но у них у всех рыльце в пушку».
— Ничего, ничего! Мне приходилось в жизни всякое выслушивать. Такова судьба журналиста — он получает
— Надеюсь, что мы увидим вас еще в нашем офисе. Пока господин Пащук занят, я занимаюсь внутренними вопросами фирмы вместо него. Пожалуйста, приходите, обсудим вопрос о зарплате и другие организационные темы, чтобы я мог подготовить трудовой договор. Если вы еще не передумали у нас работать. Не сомневайтесь, нашими условиями вы останетесь довольны!
— Спасибо, я подумаю по поводу договора. А работу я доделаю, не сомневайтесь.
— Леха! Привет, это Вася Малахов из Германии. Не забыл меня еще?
— Я тебя, падлу, никогда не забуду! Шесть лет на нарах парился, пока ты немецкие сосиски жрал и пивком запивал. Хоть бы вспомнил когда-никогда друга, посылочку прислал. И чего тебе понадобилось через столько лет?
— Да ладно, дело прошлое. Знаешь ведь, в этой жизни каждый за себя. Ну, повезло мне тогда от ментов смыться, так что, виноват я?
— А кто предупредил тебя? Если б не я, вместе с тобой подставляли бы задницы похотливым паханам. А так я один за все про все получил. И как ты меня отблагодарил? Не вспомнил даже. А сейчас, что надо?
— Извини, извини, Леха! Хочешь, приглашение тебе сделаю? Приедешь, погастролируешь тут, в сезон уличные артисты хорошие деньжата сшибают!
— Да пошел ты! Не в том я уже возрасте, чтобы по улицам прыгать! А сам-то что, прыгаешь до сих пор?
— Нет, я в издательской фирме работаю.
— Да ну! Неужто писателем заделался? Помнится, ты в слове из пяти букв умудрялся по три ошибки сделать…
— Не умничай, грамотей! Для того чтобы выпускать газету, не обязательно самому быть журналистом…
— Тогда надо бабки иметь, и немалые! Ты что, клад нашел или банк грабанул?
— Да нет, просто оказал в свое время услугу одному человеку. Вот теперь на его фирме работаю.
— Ты всегда умел устраиваться! И чего вспомнил обо мне через столько лет? Только не рассказывай, что совесть замучила или со старым другом-подельником захотел поболтать о житье-бытье.
— Почему нет? И это тоже. Но и интерес у меня есть… Ты помнишь, не было ли среди тех, кто занимался тем самым делом по угону машин, бабы по имени Алина Вальд? Хотя, фамилия у нее, возможно, раньше была другой.
— Кажется, там вообще были одни мужики. Хотя… адвокатша у охранника гаража была… как ее… Светлана… х-м… не помню, но не Алина — точно. А что тебе далась эта Алина?
— Да всплыла тут случайно, и оказалась, что она историю с угоном машин со стоянки цирка прекрасно знает. Откуда?
— Так ты говоришь, что в издательской фирме работаешь?
— Ну, да!
— Так значит, баба эта — журналистка?
— А черт ее знает! Я подумал, что из ментовки, раз в курсе всех дел. Хотя, действительно, журналюги
— Кажется, я понял, о ком идет речь. Правда, последние два года о ней ничего не слышно. Это Алина Перова. Писала скандальные истории про то, как девки денежки зарабатывают и миллионершами становятся. Смелая бабешка! Многим она насолила. С такой шутить рискованно…
— Ах, вот оно что! Ну, бывай, дружбан!
— Так как насчет приглашения? Забыл уже, как только узнал, что тебе надо было?
— Да сделаю, сделаю! Ну, пока!
Глава 8
Сложно придумать более несоответствующие человеку имя и фамилию: Светлана Кляйн была брюнеткой, причем очень высокого роста. [1] Когда-то она начинала карьеру манекенщицы, но природа наделила ее не только длинными ногами и броской внешностью, но и, как это ни странно, вполне достойным содержимым хорошенькой головки.
1
klein — по-нем. маленький.
Вполне возможно, что именно поэтому ее личная жизнь никак не складывалась: теми, кому нужна была жена-красавица в качестве приложения к собственному величию и толстому кошельку, наличие мозгов у претендентки не приветствуется.
А тем, кому нужна жена-умница, никогда не придет в голову искать ее среди манекенщиц.
Вот так и прожила красавица и умница Светочка почти до тридцати лет, успев окончить к тому времени философский факультет Алмаатинского университета.
Одним из самых больших приобретений своей жизни Светлана считала дружбу с Полиной Берг.
Сама Светлана родительской любовью избалована не была — отец бросил их, когда девочке было пять лет, вскоре мать вышла замуж второй раз, родила еще троих детей. Светланка оказалась нелюбимой и чужой в этой семье.
Зато в семье Полины она сразу стала своей. Она дневала и ночевала у любимой подруги, обласканная неведомой ей раньше родительской любовью Полининой семьи.
Гибель Галины Ивановны, травма позвоночника Вальдемара Генриховича, психологические проблемы и чувство вины за аварию Полины — все это стало и ее горем.
Когда Полина с отцом стали собираться на выезд в Германию, встал вопрос — как забрать с собой Светланку? У нее никаких немецких кровей и близко нет. А в посольстве нужна бумажка, а не слова о том, что она для Полины — сестра, а для Вальдемара Генриховича — вторая дочь. Подружки придумали выход — по объявлению в республиканской газете они нашли неженатого парня — российского немца, готовящегося к отъезду на родину предков.
Тракторист из небольшой немецкой деревеньки неподалеку от Караганды Виктор Кляйн своей фамилии как раз соответствовал прекрасно. Светлане он едва доставал до плеча. Увидев такую красавицу в роли претендентки на роль его супруги, пусть и фиктивной, Витюша растаял.