Золотой поросенок для Дуремара

Чудакова Катя

— Конечно, помню. У него такая симпатичная жена, ей никогда больше тридцати пяти не дашь. Мы с ней, кстати, иногда встречаемся в фитнес-клубе. Правда, посещаем разные группы. Так что тебе рассказал Петер Браун?

— Кажется, это похоже на твои любимые истории о миллионершах.

— При чем тут миллионерши?

— Очень даже при чем. Дело в том, что эта ваша фирма на самом деле принадлежит не господину, а госпоже Пащук. Вот тебе и жена-дурочка. Поэтому-то она и уверена, что муженек никуда от нее не денется. Это во-первых. Ну, а во-вторых, фирма эта

уже некоторое время находится под пристальным вниманием финансовой полиции. Они подозревают, что через фирму идет отмывание левых денег, происхождение которых как раз и интересует полицию.

— Вот это новость! Значит, Пащук на всякий случай обезопасил себя от всяких неожиданностей и подставил свою жену принимать удары судьбы?

— Не совсем так. Он в любом случае не мог фирму зарегистрировать на свое имя, поскольку у него запрет на занятие предпринимательской деятельностью.

— Интересно, что такого он уже успел наворотить в противоречие с немецкими законами?

— Этого Петер точно не знает. Видимо, какие-то старые делишки.

— Вот тебе и крутой предприниматель Игорь Пащук! За спиной жены да с темным прошлым. Любопытно, любопытно…

— Я уже понял, что ты вцепилась в это дело руками и ногами, но прошу тебя: не лезь на рожон, будь поосторожнее. Не забывай, что ты теперь мужняя жена, а не легкомысленная московская журналистка.

— Помню, помню… И выражаю тебе благодарность за добычу важных данных. Получишь дополнительную порцию пирожков с маком!

— Ты сделала пирожки с маком? Когда же ты успела? Тебя же не было целый день дома! Ну, ты у меня кудесница…

— Вчера вечером тесто сделала, а утром, пока собиралась, в духовку пирожки сунула.

— С ума сойти! У немецкой хозяйки на это ушел бы целый день, а ты умудряешься все между прочим сделать! Не зря я тебя столько лет ждал! — Маркус прильнул губами к затылку жены. — Такую женщину можно всю жизнь…

Алина выгнулась и спиной прижалась к Маркусу.

— Кажется, нам пора переместиться ближе к спальне… — прошептал он ей на ушко.

— Ну вот, как только я начинаю с тобой серьезно разговаривать, тебя тянет в горизонтальное положение…

— Если тебе хочется, можем в вертикальном…

— И чего ты так разошелся?

— Твои серьезные разговоры на меня ужасно возбуждающе действуют…

Пригород Бремена. Двенадцать лет назад.

— Девушка, вам плохо? — вышедший рано утром на прогулку с собакой Рональд Фогель склонился над скрученной калачиком фигуркой на скамейке в небольшом парке.

Девушка вздрогнула:

— Я плохо говорю по-немецки. Мне нужна полиция. Где здесь полиция?

— Давайте я вас провожу, здесь недалеко. Может, подвезти вас на машине? Вам холодно?

— Нет, нет, спасибо! Я не сяду к вам в машину!

— Господи, кто же вас так напугал? Откуда вы? Из Польши?

— Нет, я из России, вернее, из Украины, но многие немцы не знают, где это. Они считают, что весь бывший СССР — это Россия.

— Я в курсе. Так чем могу вам помочь? Накиньте мою курточку

и давайте пойдем в полицейский участок пешком, раз вы не хотите на машине.

— Не стоит беспокоиться. У вас, наверное, свои дела…

— Я живу тут совсем рядом и вот прогуливаю Джерри перед работой. Меня зовут Рональд Фогель. А вас?

— Я — Галя. Галина Прядько.

— Очень приятно. Вот и полицейский участок. Вот вам моя визитка, позвоните, если… хотите. Я вечерами всегда дома.

— Спасибо за все… Не знаю, как дальше получится…

Галя открыла дверь с вывеской «Полиция».

— Понимаете, — сдерживая слезы, объясняла она серьезному полицейскому, — у нас отобрали документы, как только мы пересекли границу.

— Как это, отобрали? Вы что, овцы безмолвные?

— Получается, что да. Нас просто обвели вокруг пальца, как дурочек последних. Завербовали на работу в Германию. Обещали устроить официантками, а потом распихали по борделям. Девчонок просто используют, как безмолвных рабынь. А что мы можем предъявить? Нас не выпускают никуда, паспортов нет, говорить по-немецки девчонки не умеют. Я вот немного могу, закончила два курса иняза.

— Не могу поверить, что в цивилизованной стране возможно, чтобы заставляли заниматься проституцией насильно…

— Насколько я поняла, этот бизнес у них хорошо организован. Идут перманентные поступления «свежего» товара. Девушек периодически перебрасывают с места на место, чтобы не приедались клиентам. А организацией этого всего занимается русская бандерша, которая контролирует около десятка пуфов в районе Бремена и Бремерхафена. Я ее видела несколько раз. Зовут ее Алекс. Поступление «товара» тоже хорошо организовано. На Украине собирается группа девушек, которых нашли по объявлению с заманчивыми обещаниями о работе в Германии. Нашу группу сопровождал до немецкой границы Саша, а по Германии — Игорь. Фамилий, конечно, не знаю. Паспорта мы отдали этому самому Игорю.

— Прямо невероятная какая-то история.

— Я сегодня ночью потихоньку через кухню выбралась во двор, побежала, куда глаза глядят, села в какой-то автобус и приехала даже сама не знаю куда… Но обратно туда ни за что не вернусь… Мне надо как-то уехать домой. Но ни денег, ни паспорта у меня нет.

— Ну, это не проблема. Позвоним в посольство Украины, выдадим вам справку для пересечения границы. Через посольство вас отправят домой. Вопрос в том, как поймать этих «деятелей» и наказать их. А главное — освободить девушек. Сколько вы говорите их там?

— Я ехала с группой из восьми человек. Но нас постоянно перемещают с места на место. У меня уже нервы не в порядке. Они заставляют нас пить какие-то таблетки, от них вроде все не так страшно кажется. Боюсь свихнуться…

Галя заплакала навзрыд.

— Ну, ну, девушка, уже все в порядке… Адреса вы помните?

— Не знаю я адресов, говорю же, нас на улицу даже не выпускали, ни одной вывески не видела… Кажется, это на окраине города…

— Ну что ж, поехали тогда искать… надо же выручать подружек.