Золотой Рассвет
Шрифт:
— Ничего особенного, — задумчиво повторил Орнари. — А она тебя любила. Она обратила оружие против своих, чтобы спасти тебе жизнь. Ты же не придумал ничего более умного, кроме как избить ее электрошоком. Добавь к побоям перенесенную двадцать дней назад тяжелую черепно-мозговую травму — и летальный исход уже никого не удивляет.
Арэль тарг безмолствовал. Он не знал о травмах Санниковой. Он вообще о ней мало что знал. Орнари вздохнул.
— Ты и сам знаешь, что тебе теперь следует делать. У Санниковой остался в Репродукционном
Ак'валарбиангай, закон кровного долга, повелевал заботиться о родственниках того, кто погиб, спасая твою жизнь.
— Приготовьтесь, пожалуйста, — сказал Орнари Снежину. — Во время прыжка связь с инфосферой может быть на какое-то время утрачена.
— Благодарю, — вежливо склонил голову терранин.
— Скажите, — немного погодя проговорил Орнари, наблюдая, как плавно увеличивается в размерах бурый шар Юпитера, — скажите, господин Снежин, как ректор узнал о смерти Санниковой? Ведь она осталась на Содатуме. А от Содатума до планет Системы звездолет летит не меньше десяти дней по внешнему времени.
— Он узнал об этом из инфосферы, — пожал плечами Снежин, удивляясь тому, что приходится объяснять очевидные вещи.
— Но как поддерживается столь быстрая связь между различными участками инфосферы? И ведь на Содатуме инфосферы сейчас нет!
— Везде, где есть хоть один телепат, пусть даже и низшего ранга, присутствует и инфосфера. Но вас, похоже, интересуют способы связи, не так ли?
— Именно так. Будьте добры, объясните пожалуйста. Если это не является технологическим секретом, разумеется.
— Секрета нет, — отвечал Снежин. — Принцип тот же, что и при межзвездных перелетах между Солнцем и звездой Барнарда. Корабль приходит к финишу через две недели после старта не потому, что мы не можем сделать переход почти мгновенным, как вот на этом вашем курьере. Слишком много ресурсов требуется звездолету, чтобы поддерживать бесперебойный режим работы в течение четырехлетнего полета. А чем меньше пройдет времени на планетах Системы, тем дольше протянется время корабельное, внутреннее. И наоборот. Прямая зависимость! Четыре года и две недели- наиболее оптимальный вариант соотношения риска и удобства перелета. Ну, а мысль же необязательно укладывать в анабиоз, чтобы она пережила транспортировку. Мысль летит от Содатума к Системе очень долго, порядка сотни лет, но приходит по месту назначения почти мгновенно. Понимаете? Приемам и способам такой связи учат только на первом ранге, менее подготовленный мозг не выдержит. Практически все первая и вторая ступени первого ранга служат еще и связными между различными звездными системами.
— Очень оригинально, — признал Орнари.
Он смотрел на стремительно увеличивающийся Юпитер, и сердце пело от предстоящей долгожданной встречи с любимой. Он вытащит ее из лабораторий Ольмезовского и увезет с собой. На край Вселенной! И будут они жить там долго и счастливо, и ни один ублюдок типа Ольмезовского им не помешает!
Орнари не знал еще, что жизнь его давно и прочно разделилась на две неравные половины: на сорок дней и ночей вместе с Дженнифер, и на сорок тарбелов безрадостного существования без нее.
Он не найдет на Ганимеде свою любовь. Снежин не сможет уличить Ольмезовского во лжи, тот тоже на момент разговора не знал, куда подевалась Джейни.
Главная ошибка, ставшая роковой, заключалась в том, что Орнари не удосужился просмотреть списки прибытия, вывешиваемые на общем табло практически в каждом космопорту. Если б он не прошел равнодушно мимо, он бы узнал, что "Казимир", лайнер, на котором летит Джейни, опаздывает и прибывает на Ганимед только через двое суток. Сам того не желая, он подсказал Ольмезовскому, где и как искать пропавшую Джейни, а тот, конечно же, подобную информацию мимо ушей не пропустил.
Так что Орнари потерял свою Джейни, потерял безвозвратно. Но не хотел он в это верить и потому организовывал поиски, золотые горы обещая каждому, кто передаст хоть какие-нибудь сведения о судьбе целительницы Джейни ди Солы.
Но это уже другая история.
Она шла по узкому проходу вдоль ряда работающих искутов и черным неподъемным камнем лежало на душе безысходное отчаяние.
Но разве был у нее какой-либо иной выход?
Мощности резервного блока, обеспечивающего энергией Репродукционный Центр, не хватало для полноценной работы всех задействованных аппаратов.
А это значило, что часть искутов следовало отключить уже сегодня. Чтобы обеспечить нормальным режимом работы остальные.
Она остановилась, уперлась лбом в холодный стальной бок стеллажа и заплакала, совершенно не стыдясь собственной свиты из пяти медтехников, возглавляющих различные отделы сервисной службы Центра.
Юной девочкой пришла она в Репродукционный Центр, и за пятьдесят два года безупречной службы сумела сделать непростую карьеру от простого стажера до главного эмбрионолога Центра. Ей всякое приходилось видеть в процессе работы. Вести исправления генетических нарушений… внедрять новые разработки генетических лабораторий… обеспечивать совместимость между геномами родителей… Далеко не всегда это оканчивалось добром, то есть рождением здоровых соматически ребятишек. Бывало так, что патологии, не совместимые с нормальным образом жизни, обнаруживались на поздних сроках. Тогда общим консилиумом ведущих эмбрионологов, педиатров и хирургов Центра с согласия родителей проводился техно-аборт: искут отключали, а содержимое отправляли в лаборатории — на анализ.
Бывали эпидемии, уносившие жизни едва родившихся малышей; бывали случаи поражения персонала эмпат-вирусами неизвестной природы и, как следствие, повреждения обслуживаемых этими людьми аппаратов.
Бывало всякое.
Но чтобы так!.. В таком масштабе! Чтобы всех младше четырех месяцев… абсолютно здоровеньких… просто потому, что вышли из строя основные энергостанции, а единственная уцелевшая резервная работает на последнем пределе, того и гляди, в любой момент погорит тоже…