Золотой треугольник
Шрифт:
— Вы думаете, что этот таинственный друг — Симон? — живо воскликнул капитан. — Немыслимо!
— Почему же?
— Да потому, что тот друг умер. Тот, кто желал соединить нас с вами, кто послал мне ключ от сада и позвал меня к телефону, чтобы открыть мне правду, убит… В этом не может быть никакого сомнения. Я слышал хрип человека, которого душили.
— Вы так уверены?
— Совершенно уверен. Не сомневаюсь в этом ни на минуту… Тот, кого я называю нашим таинственным другом, умер прежде, чем довершил начатое.
И помолчав, он добавил:
— И, кроме того, его голос совсем не походил на голос Симона…
Они сидели на скамейке, наслаждаясь теплыми лучами апрельского солнца. С куртин доносился аромат левкоев, нежно пахли расцветающие каштаны.
Внезапно Коралия, во власти какого-то чувства, сжала руку Бельваля. Повернувшись, он увидел, что ее глаза полны слез.
— Что случилось, Коралия?
Голова молодой женщины склонилась, и ее щека коснулась плеча капитана. Патриций не шевелился, наслаждаясь близостью любимого существа.
— В чем дело? Что с вами?
— О! — прошептала она. — Это так странно… Посмотрите на эти цветы, Патриций…
На клумбах благоухали пестрые весенние цветы. Середину одной из них покрывал ковер желтых и красных левкоев.
— Посмотрите хорошенько… Видите, посредине буквы…
И действительно, извиваясь лентой среди зелени, цветы составляли слова «Патриций и Коралия».
— Да, странно, — только и смог прошептать Бельваль.
Чьи-то руки с трогательной заботливостью соединили их имена.
Коралия выпрямилась и прошептала:
— А ведь за цветами ухаживал Симон…
— Да, — ответил он неуверенно. — Но все же я остаюсь при убеждении, что наш друг умер… Симон, быть может, знал его и поддерживал с ним отношения и поэтому должен знать многое. Как жаль, что несчастный старик лишился рассудка! Он мог бы направить нас на истинный след…
Часом позже, когда солнце уже садилось, им встретился Демальон.
— Я нашел нечто, чрезвычайно любопытное и касающееся вас обоих, — сказал он.
Он провел их в конец террасы, находящейся перед нежилой частью дома, примыкавшей к библиотеке. Там их ждали двое агентов с лопатами в руках.
— Во время поисков, — продолжал Демальон, — мы сняли плющ, обвивавший балюстраду. И мое внимание сразу же привлекло одно место в стене, длиною в несколько метров. Оно было замазано глиной, очевидно, позже, чем вся остальная часть стены. Я приказал снять слой глины, и под ним оказался другой. На нем мелкими черными камешками были выложены имена «Патриций» и «Коралия»… Что вы обо всем этом скажете? Судя по тому, как разросся плющ, с тех пор минуло, по крайней мере, лет десять.
— Десять лет, — задумчиво повторил капитан, когда они снова остались одни. — Десять лет… Это, стало быть, было в то время, когда вы еще не были замужем и жили в Салониках и в сад не входил никто, за исключением Симона… и тех,
И после минутного молчания добавил:
— И среди них мог быть ваш неизвестный друг, который теперь умер… И Симон знает правду о нем…
И тут они увидели Симона, который брел по саду с озабоченным видом, бормоча что-то себе под нос. Шея его была закутана шарфом, и он по-прежнему не расставался с темными очками. Бельваль решил попытаться расспросить старика и окликнул его, но тот даже не узнал капитана.
Таким образом, загадок становилось все больше. Кто помолвил их с детских лет? Кто прошлой осенью, когда они еще не знали друг друга, написал цветами их имена? Кто составил из камешков на стене слова: «Патриций и Коралия»?
Эти вопросы мучили обоих. Теперь сад, казалось, был полон воспоминаний, и за каждым поворотом аллей они ждали новых открытий.
И действительно, через несколько дней Бельваль и Коралия обнаружили на коре старого дерева и на спинке полуразвалившейся скамейки свои вензеля. На стене, покрытой плющом, тоже оказались нацарапаны их имена с датами: 1904 и 1907 гг.
— Одиннадцать лет и восемь, и снова наши имена, — сказал Бельваль.
Их руки соединились в безмолвном пожатии. Тайна, окутывавшая их прошлое, волновала их все сильнее.
В одну из прогулок по саду, недели через две после убийства Эссареца, Бельваль и Коралия проходили мимо калитки, ведущей в переулок. Они решили выйти из нее и спуститься к Сене. Деревья были так густы, что никто не видел, как они вышли. Демальон был занят со своими людьми поисками тайника у старой оранжереи, там, где была печь, из которой посылались сигналы.
Оказавшись на улице, капитан остановился, удивленный тем, что в стене по другую сторону переулка имеется точно такая же калитка.
— Тут нет ничего удивительного, — сказала Коралия. — Этот сад напротив некогда составлял с нашим одно целое.
— Кто там живет? — спросил Патриций.
— Никто. В саду есть дом, но он всегда закрыт.
Бельваль прошептал:
— Одна и та же дверь… Может быть, и ключ тот же…
Он вложил в замок ржавый ключ, который постоянно носил с собой, и тот легко поддался.
— Войдем, — сказал капитан, — может быть, там мы найдем продолжение чудес. И вдруг мы здесь окажемся счастливее…
Сад разросся очень густо. Единственная дорожка сильно заросшая, вела к небольшому одноэтажному дому с балконом в виде фонаря. Ставни были закрыты.
Коралия и Бельваль обошли дом и остановились, пораженные. Справа от главного входа они увидели ухоженный садик с часовней посредине.
Внутри часовни находился надгробный памятник, а перед ним стоял старый церковный аналой. С одной стороны виднелось распятие из слоновой кости, с другой — висели четки из аметиста в филигранной оправе.