Золотой удар
Шрифт:
Не желая ничего откладывать на потом, Зверев тут же отправился на вокзал. Отстояв длинную очередь, Павел Васильевич наконец-то приобрел билеты в СВПС [3] . Гулять так гулять, зачем же себя ограничивать.
Поезд, на котором ему предстояло ехать до Москвы, отходил вечером в среду, так что до поездки у него оставалась пара дней. Зверев не пошел на остановку, а решил добираться до дома пешком – благо было недалеко. По дороге он думал о случившемся. С одной стороны, он корил себя за то, что отказался от участия в расследовании, но тут же начинал оправдывать сам себя. Никогда он не будет работать под руководством женщины, которая мало того, что считает его никудышным сыщиком, а еще и выставляет его на посмешище. Всячески желая не думать о Волгиной, Зверев все же понимал, что это у него плохо получается. Он кусал губы и ругал себя за эту слабость, при этом щека сыщика периодически дергалась. Одолев примерно половину пути, Павел Васильевич вдруг вспомнил, что сегодня он еще не обедал.
3
СВПС – спальный вагон прямого сообщения, впоследствии – просто спальный вагон.
Есть особо не хотелось, но он прекрасно помнил, что в его холостяцкой квартирке на улице Гоголя из съестного имеется лишь позавчерашняя четвертинка хлеба, полбанки тушенки и пара луковиц, и с этим нужно было что-то делать. Идти по магазинам не хотелось, поэтому Зверев решил перекусить в находившейся как раз на его пути закусочной, называвшейся «Березка».
Помимо довольно сносных пельменей, здесь когда-то продавали не менее сносное разливное «Рижское» и заправленный сметаной салат с докторской колбасой и зеленым горошком. Помня об этом, Зверев, особо не раздумывая, вошел в заведение общепита и окинул его внутреннее убранство придирчивым взглядом.
Несмотря на то что закусочная была расположена в десяти минутах ходьбы от его дома, Зверев не был здесь как минимум года полтора. То, что он увидел, его порадовало. Ведь «Березка» – некогда убогая и прокуренная забегаловка – за последнее время явно преобразилась, причем исключительно в лучшую сторону.
Стены заведения, видимо, совсем недавно оклеили цветастыми бело-красными обоями. Под потолком висела массивная люстра с висюльками под хрусталь. Столы покрыты белыми скатертями, на каждом стояли солонка, перечница и граненый стакан с целлюлозными салфетками. Обеденный зал в этот день был заполнен наполовину. Посетители пили пиво, переговаривались и смеялись в голос, но при этом никто особо голос не повышал. Буфетчица, немолодая, довольно ухоженная женщина в белом халате и колпаке, с деловым видом выслушала заказ и буквально через минуту выложила на поднос Зверева то, что от нее требовалось. Павел Васильевич, заказавший две порции пельменей со сметаной, салат и пару кружек пива, сел за свободный столик в углу, попробовал еду и в очередной раз был приятно удивлен.
Если раньше тут ему приходилось есть полуостывшее блюдо из вязкого, застревающего в зубах теста, начиненного смесью непонятного мяса, ливера, лука, чеснока и капусты, то сегодняшние пельмени показались Звереву не просто съедобными, но и по-своему даже вкусными. Пиво тоже было не разбавлено, приятно охлаждало чуть горьковатым хлебно-солодовым вкусом. «А жизнь-то налаживается», – подумал Зверев и в очередной раз успокоил себя тем, что его сообразительный и инициативный Венечка Костин справится с поимкой фальшивомонетчиков и без него.
Когда Павел Васильевич допил первую кружку и почти полностью умял первую порцию пельменей, за его спиной вдруг кто-то негромко кашлянул. Зверев обернулся и увидел ссутулившегося худощавого мужчину лет пятидесяти со впалыми глазами и зализанными назад волосами. На мужчине был довольно просторный серый плащ, коричневая водолазка и широкие брюки в полоску.
– Могу я присесть? – с учтивой улыбкой поинтересовался незнакомец.
Зверев указал рукой на соседний стул.
– Присаживайтесь. Вы что-то хотели?
Мужчина рассмеялся и сел напротив Зверева.
– Ну, вы даете! Присаживай… тесь! – Мужчина в сером плаще сделал ударение на последнем слоге и вдруг резко сменил тон и прохрипел: – А ведь ты меня не узнал, начальник! Ну что ж, как грицца, время идет, а люди меняются.
Брови Зверева взлетели, и он гортанно хохотнул:
– Петя?.. Желудков?.. Желудь, твою мать! Ну вы только гляньте на него! Кто бы мог подумать.
Собеседник Зверева негромко рассмеялся.
– Я, гражданин… Ой, простите, товарищ капитан…
– Уже майор, – поправил Зверев.
– Что ж, поздравляю.
– Я тебя тоже. – Зверев оживился.
– А меня-то с чем?
Зверев погрозил собеседнику пальцем.
– А то непонятно? С тем, что теперь ты на человека стал похож, а ведь раньше, ой… И вспомнить страшно.
Петр Желудков по кличке Желудь был когда-то одним из самых полезных информаторов Зверева. Мелкий жулик, водивший знакомства с разными представителями псковского криминалитета, со дня их первого знакомства пользовался покровительством Зверева, за которое периодически делился с сыщиком весьма и весьма полезной информацией. Пару лет назад Желудь куда-то исчез, и Зверев даже, грешным делом, подумал, что Петя помер где-нибудь на помойке или получил в бок перо. Сейчас же, глядя на сидевшего напротив довольно опрятного мужчину, Павел Васильевич невольно поморщился, вспомнив прежнего Желудя и его манеры. Прежний Петя сморкался в пальцы, харкал себе под ноги и постоянно шмыгал носом, вытирая его рукавом. Еще раз оглядев стены заведения, в котором он сегодня очутился, и тут же переведя взгляд на Петю, Зверев снова улыбнулся: «Жизнь меняется, и люди меняются, как же это здорово».
Желудков тем временем продолжал:
– Да, я изменился, ни дать ни взять, а вы что же, товарищ майор, как поживаете? Я так понимаю, у вас ничего не изменилось, все бандитов ловите?
– Как ловил, так и ловлю, куда же деваться? У меня ничего не меняется.
Желудков снова покашлял и продолжал:
– А у меня вот, как грицца, многое поменялось. С криминалом завязал, на работу устроился, я теперь на хлебозаводе кладовщиком числюсь… Женился недавно…
– Женился?! На ком? На Юльке Косой?
Зверев тут же вспомнил былую подружку Желудя Юльку Кочину, толстую блудливую торговку рыбой с Любятовского базара. При одном только упоминании о Юльке Желудков поморщился.
– Нет, конечно! Об этой шалаве я уже и думать забыл! А женился я на вполне порядочной женщине. Вдовая она, правда, детей у нее двое, но это, как грицца, не беда. Жену мою Лидией зовут, она на нашем хлебозаводе пекарем работает. Вот такие у нас теперь дела, товарищ Зверев!
Слушая Петю, который из некогда затрапезного и, казалось бы, совсем опустившегося мужичонки вдруг превратился в степенного и вполне достойного представителя общества, Зверев почувствовал легкую зависть. Как же все-таки порой меняются люди, но не сам Зверев. Особо рассмешило Зверева то, что Петя назвал свою жену Лидией… Не Лидкой, как это в принципе ожидалось, а Лидией! Ну и ну…
Зверев усмехнулся. Нет, не зря он собрался в Кисловодск, ему определенно тоже нужно что-то в жизни менять. Слушая, как Петя продолжает что-то верещать и рассказывать про свою драгоценную супругу, Зверев почему-то снова вспомнил Волгину, но тут же постарался выбросить Марию из головы и уточнил:
– А я ведь соврал тебе, Петя, когда сказал, что ничего у меня не меняется. Я тут наконец-то отпуск взял, собираюсь вот в горы махнуть…
– Вон оно что! Рад за вас, Павел Васильевич, очень рад. Мы вот с женой тоже хотим на отдых съездить, но только на юга. Горы – оно, конечно, хорошо, но моей Лидочке больно уж на море посмотреть хочется. Кстати, если вы не торопитесь, может, я присоединюсь и выпью с вами, как грицца, за встречу.