Золотой век предательства. Огни Хякки Яко

Кочерова Дарья

И это всё, чем она решила его удостоить?

Больше Уми ничем не выдала своего разочарования, но Тэцудзи это уже не волновало. Его охватила досада. Он был уверен, что никого не упустил: за годы учёбы эти знания накрепко засели в памяти.

– Я готов поклясться, что назвал всех придворных и самураев, которые до сих пор служат моему отцу, – Тэцудзи скрестил лапы на груди, показывая, что сам факт неверия Уми оскорблял его до глубины души. – Раз среди них не оказалось фамилии твоей матери, то я бы

крепко задумался, так ли хорошо ты знала, кто она такая на самом деле.

Эти слова, похоже, пошатнули уверенность Уми. На лице её промелькнуло какое-то болезненное выражение – и тут же исчезло. Неужели своими доводами Тэцудзи, сам того не желая, попал точно в цель?

В комнате повисло напряжённое молчание. Принц подумал было, что Уми обидели его слова и теперь она вообще больше не заговорит с ним. Но она всё-таки первая нарушила тишину:

– Фукуи. Отец говорил, что она из рода Фукуи.

Она. Не «матушка» и даже не «моя мать», а простое и безликое местоимение, за которым могло не скрываться ничего. Или же таилось столько невысказанных чувств, которые неспособно в себя вместить ни одно слово в любом человеческом языке.

Но лезть не в своё дело Тэцудзи не собирался. Куда больше его заинтересовала названная Уми фамилия.

– Это невозможно, – покачал головой он. – Хотя в исторических трактатах имя Фукуи встречалось мне довольно часто. Когда-то этот род и впрямь славился доблестными воинами, которые состояли в личной императорской гвардии. Но слава Фукуи давно померкла и осталась в прошлом: больше ста лет назад род прервался. Последний из Фукуи умер в ссылке на островах, не оставив потомков.

Уми ничего на это не ответила: лишь ещё яростнее принялась теребить край рукава, словно это могло хоть как-то помочь примириться с тем, что она сейчас узнала. С лица её окончательно сошли все краски, глаза потускнели. Сыграть такое искреннее смятение вряд ли было бы под силу простой девице, пускай она и мнила себя отпрыском старинного самурайского рода. Выходит, чувства её и впрямь оказались неподдельными. Какое, должно быть, разочарование охватило теперь Уми, когда она выяснила: её мать оказалась вовсе не той, за кого себя выдавала.

Тэцудзи хорошо знал приторную горечь этого чувства. Пока велись поиски брата, каждая история о чудесном спасении от цунами заставляла сердце трепетать в предвкушении: вот-вот вернётся Такаси и они снова заживут как прежде. Но дни тянулись друг за другом так же неумолимо, как скользила луна по ночному небосклону, и через месяц поиски наследного принца Тайга-но Такаси прекратились. В день, когда отец объявил по всей империи траур по безвременно погибшему старшему сыну, в сердце его выжившего брата словно что-то навсегда отмерло.

Словно море забрало себе не только жизнь одного наследного принца, но и душу второго…

Уми вдруг хлопнула себя по коленям, и этот резкий звук заставил Тэцудзи встрепенуться.

– Что ж, пока не доказано обратное, сойдёмся на том, что ты не солгал.

Он

поднял на неё глаза. К тому моменту, похоже, Уми окончательно взяла себя в руки, и ничто больше не выдавало её смятения, кроме небольшой морщинки, которая залегла между бровей. Она не стала возвращаться к разговору о матери, и Тэцудзи не настаивал. Его это не касалось.

– И на том спасибо, – отозвался принц, отвесив ей шутливый поклон. Пока что ему терять нечего, он же обезьяна. А напряжение, повисшее между ними, его проделка всё же немного разрядила: на лице Уми мелькнула тень улыбки, отчего Тэцудзи почувствовал облегчение.

– Что от тебя хотел Рюити Араки? – вдруг огорошила его новым вопросом Уми.

Тэцудзи засопел, спешно придумывая объяснение, которое могло бы удовлетворить Уми. Вторжение чужака в соломенной шляпе он решил выставить как неудачное покушение на свою жизнь. Ни к чему якудза было знать о Фусецу. Принц даже Ямаде не рассказал о мече – в конце концов, эту тайну знали далеко не все приближённые императора. Даже он сам, наследный принц, ни разу Фусецу в глаза не видел, настолько ценным и древним было это оружие!

– Не имею ни малейшего понятия, – с нарочитой беззаботностью пожал плечами Тэцудзи. – Но из нашего пренеприятного разговора я сделал вывод, что колдуны хотят поквитаться с моим отцом за годы притеснений после восстания клана Мейга.

– И потому решили затеять новый мятеж, – продолжила его мысль Уми, хотя на лице её читалось явное сомнение. – Что ж, в этом и правда что-то есть. Под прикрытием бродячих артистов они могли много лет ездить по всей стране, не привлекая к себе внимания.

– Да и эта госпожа Тё не так проста, – поддакнул Тэцудзи. От одного лишь воспоминания о белой маске ведьмы его охватила дрожь, и потому он поспешил добавить: – Вот почему я должен как можно скорее вернуть себе человеческий облик и отправиться в столицу, чтобы рассказать обо всём отцу.

– И как ты намерен это сделать? – теперь в тоне Уми послышался искренний интерес.

– Отыскать Ямамбу и убедить её помочь мне. Я слышал, что она самая могущественная ведьма из всех ныне живущих.

Уми с сомнением поджала губы, но ничего на это не ответила. Да и откуда у якудза из провинции сведения, где искать горную ведьму? Те духи из балагана, Фуюмэ и Ясу, наверняка что-то знали, но Тэцудзи попросту не успел расспросить их – не до того ему было, когда они с Ямадой в любой момент могли попасться Араки или кому-то из его помощников. А теперь духи разбежались, и принц не имел ни малейшего представления, доведётся ли ему встретить их вновь.

Но Тэцудзи продолжал упрямо надеяться на свою удачу. В конце концов, раз он сумел сбежать из лап колдунов, то и до Ямамбы обязательно доберётся. Если бы логово горной ведьмы невозможно было отыскать, то откуда о ней могли разузнать простые люди вроде того же старика Кудо?