Золотой венец Трои
Шрифт:
На ее плечо вдруг опустилась тяжелая ладонь. Рывок – и онемевшая от ужаса Лика рухнула на кровать…
Почему-то заканчивается воздух.
Хочется выдохнуть. Воздуха, воздуха… мучительно раскалывается голова…
Хочется дышать, но сделать даже самый маленький вдох невозможно.
Горло сдавила такая резкая боль, что просто искры из глаз сыплются.
Воздуха нет, только запах – противный запах перегара…
– Катя, ну давай! Что ты все спишь? Я хочу тебя! У меня стресс, между прочим!
Сережин голос, слишком родной и любимый, чтобы он мог оказаться продолжением недавнего
Руки больно мнут ее грудь, скользят по бедрам, бесцеремонно добираются до самого нежного, укромного уголка ее тела.
– Катя! Что же ты лежишь как бревно? Иди ко мне, сейчас я покажу тебе класс…
– Прекрати! – Окончательно проснувшись, Катя отталкивает Сергея и недоуменно хлопает глазами. – Ты что, напился, что ли?! Вроде бы на острове не осталось ни капли спиртного.
– Капли не было, а бутылка была! У Ганса. Все-таки, знаешь, немцы – практичный народ. Все-то у них есть – запасы, заначки…
– Ты пил с Гансом?
– Ага, счас! Так он и разбежался меня угостить! Оставил рядом с трупом бутылочку, я и приложился…
– С каким трупом, что ты мелешь?!
– Да француженки той, которая сальсу, как робот, танцевала. Я иду, она лежит, крови – море… Слушай, достало уже меня все! То ты вся в крови, то француженка эта, Эмилия… Есть здесь вообще покой, порядок?! Что мы делаем в этой дыре?! Это ты, ты во всем виновата! Ну почему тебе в Питере не сиделось? Нежная какая, распереживалась, обстановку решила поменять! Поменяли! Что, довольна? Довольна, я тебя спрашиваю?! Подумаешь, изменил я! Да все мужики своим бабам изменяют! И кстати, Натка, в отличие от некоторых, в снежную королеву не играла! Ценила мужское внимание, старалась удовольствие мне доставить. А ты лежишь себе, в потолок смотришь. Делаешь вид, что мужчина как мужик тебе вообще не нужен. А как это дело-то называют – «супружеским долгом»?! Хочешь не хочешь, а отдай, если это долг…
Возмущенные несвязные вопли внезапно оборвались. Голова Сергея откинулась на спинку кресла, и он захрапел, разбрызгивая слюну, напоминая самого последнего алкоголика, накачавшегося дешевым винищем и раскинувшегося прямо на скамейке в парке…
«Сергей пьян, а я, похоже, трезвею. – Катя неприязненно вглядывалась в знакомые черты и никак не могла понять, что именно в них еще совсем недавно вызывало в ее душе такую болезненно сильную любовь. – Сережа просто ничтожное животное, слабое и жалкое! Он бросил меня, спящую, куда-то пошел, не закрыв даже дверь номера… Эмилия мертва? По острову расхаживает убийца? А Сергею на все наплевать! Ну, может, не на все, но на меня точно. И ради этого ничтожного, жалкого человека я бросалась на нож, готова была пожертвовать всем… Где были мои глаза, где была моя голова?! Я принимала его страх за сочувствие, его слабость – за доброту… Я только-только оправилась с грехом пополам после раны, на острове происходит непонятно что… И мой мужчина, вместо того чтобы быть для меня надежной опорой, напивается как свинья и храпит… Мой мужчина?! Нет-нет, с меня довольно! Как только мы выберемся с этого острова, я его брошу. Хотя… зачем ждать, пока придет помощь? Не буду я сидеть в одном номере с этим пьяным ничтожеством! Свободных мест здесь полно, переберусь в домик для туристов, тут очень много незанятых бунгало… И все, не буду даже смотреть на этого слабака и пьяницу!»
Она заметалась по номеру.
Очень хотелось собрать вещи.
Чтобы
Проблема заключалась в том, что бандиты уже забрали все их вещички несколькими днями раньше: и ноутбук, и сумки, и портпледы со сценическими костюмами и обувью…
Но тем не менее…
Вот этот черный рюкзачок остался…
В него летят шампунь, гель для душа, зубная паста, щетка. Эпилятор грабители не забрали, отлично!
Забрав вещи из ванной комнаты, Катя прошла в коридор, к шкафу-купе. Отодвинув дверцу, она ловко сгребла прямо в рюкзак горку кружевного белья, за ним последовали джинсовый сарафанчик, белые обтягивающие брюки, футболки.
Вот и все! В путь, вперед, к новой жизни!
Там будет только счастье, не будет никаких алкоголиков и…
Осознав, что она чуть не выскочила из номера в одних трусиках, Катя расхохоталась.
Достала из рюкзака белые узкие штаны, на которые не польстились бандиты. Кое-как натянула их, морщась от боли (однако здоровье надо беречь, как, оказывается, неудобно жить с одной рукой!). И, спрятав волосы под бейсболкой, она с треском захлопнула за собой дверь.
На улице было так тепло и солнечно, что все ее грустные мысли испарились сами собой.
Подумаешь, парень оказался жалким, неблагодарным слабаком!
В двадцать пять лет вся жизнь впереди, таких Сергеев она встретит еще вагон и маленькую тележку. И выберет среди них самого достойного партнера. Если не для танцев, то по крайней мере для жизни…
Почему-то заканчивается воздух.
Хочется вздохнуть. Воздуха, воздуха… мучительно раскалывается голова…
Хочется дышать, но сделать даже самый маленький вдох невозможно.
Горло сдавила такая резкая боль, что просто искры из глаз сыплются.
Мысли молниями сверкают в голове.
На ее шее – удавка.
Именно поэтому ни вдохнуть, ни выдохнуть…
Вцепиться бы в нее. А рука – только одна, от второй толку-то никакого…
Как больно!
Как темно!
Это – все.
Конец.
Но нет…
Обошлось!
Воздух.
Живительный воздух, воздух, воздух…
– Ты офигела! С ума сошла! На острове происходит всякая ерунда, а ты в детектива играть вздумала?!
Лицо Андрея побелело от ярости, он то и дело срывается на крик, а Лика с трудом удерживается от улыбки.
Смеяться нельзя, и так уже ее бойфренд в ярости – улыбочки еще больше его распалят.
Но все-таки какое же это облегчение – что именно Андрей пробрался в номер Ганса, а не немец-убийца…
– А как ты понял, что я была именно там? – поинтересовалась Вронская, потирая плечо. Ну и пальцы у Андрея – крепкие, теперь синяк останется. – Я думала сначала по территории пройтись, улики поискать…
– Лучше бы ты свои мозги поискала! И вообще, давай договоримся: вопросы, связанные с деньгами, с обеспечением безопасности в нашей семье, решать буду только я – это мужские дела! А ты отныне не проявляешь в этом плане излишней инициативы. Договорились?
Лика пожала плечами.
Поставил ей жесткие условия, обложил ее флажками, да еще и пытается создать видимость компромисса. Якобы он просто вежливо уточняет: «Договорились?» Да это же на самом деле разговор на уровне армейских приказов: копать «от забора и до обеда»!