Золотой воин
Шрифт:
– Если здесь будет так шумно, я не смогу работать, – предупредил мэтр Дорвиль, устраиваясь за столом, под которым корчился мэтр Нарстад.
– Эй, ты! – крикнул ему фон Крисп. – Если будешь мешать уважаемому мэтру, я буду вынужден добить тебя. Имею полное право.
Нарстад пискнул и затих.
– Хикле, принесите какую-нибудь тряпку, чтобы перевязать его, – приказал Питер.
– Одну минуту, господин Фонтен, только одну минуту! – оживился банкир и, спрыгнув со стола, выбежал в смежную комнату. Вскоре он вернулся с мотком холстяного бинта и баночкой настоянной
– Да у вас тут все подготовлено! – заметил фон Крисп.
– Это... на случай порезов, – угодливо улыбаясь, ответил Хикле. – Бывает, перо чинишь и – раз... Порезался...
Склонившись над раненым коллегой, он попытался что-то сделать, но это было не так просто.
– Крафт, перебинтуй его, – сказал капитан. – Знал бы, что у него арбалет пустой, я бы, конечно, воздержался... Хотя...
Тем временем мэтр Дорвиль уже выложил из саквояжа все необходимое – даже собственные чернила. Другим он не доверял, поскольку случалось, что через неделю подписи на документах исчезали напрочь.
– Ну что же, господа, давайте начинать! – объявил нотариус, подслеповато щурясь на привезенные бумаги. – Наследник Нуха Земаниса здесь?
– Здесь, – ответил Питер.
– Представители банкирского дома «Нарстад и Хикле» здесь?
– Да, мэтр, оба здесь, – кивнул Хикле.
– В таком случае объявляю последнюю волю покойного: опуская перечень указанных активов в золоте и недвижимости, все свое имущество Нух Земанис завещал своему, присутствующему здесь, племяннику – Питеру Фонтену. А потому с сегодняшнего дня, данного часа вам, Ральф Хикле, надлежит передать управление всем имуществом Нуха Земаниса Питеру Фонтену.
– А это точно Питер Фонтен, мэтр Дорвиль? – решился на дерзкий вопрос Хикле. Он немного успокоился и решил не сдаваться.
– Конечно, он, почему вы спрашиваете?
– Но ведь все экземпляры завещания уничтожены, не так ли, а значит, определить Питера Фонтена по отпечатку большого пальца нет никакой возможности.
– Ах ты, сволочь... – Капитан шагнул к Хикле, но Питер остановил его.
– Вы ошибаетесь, господин Хикле, в моих руках находится подлинный экземпляр того самого завещания, и на нем имеются все подписи и печати большого пальца присутствующего здесь Питера Фонтена.
– Но ведь вы отдали два экземпляра нам с Нарстадом и сказали, что других нет, и получили за это вексель на двадцать дукатов из нашего банка!
– А вот об этом вы очень кстати вспомнили, мэтр Хикле. – Дорвиль выудил из своих бумаг вексель и протянул банкиру: – Возвращаю вам вексель, как видите, на ваше золото я его не поменял.
– Но ведь вы уже нарушили закон, приняв его!
– Ничуть, – пожал плечами Дорвиль. – Я взял вексель, чтобы оставаться с вами в хороших отношениях, но сохранил экземпляр завещания, чтобы выполнить свой долг перед клиентом, ведь именно это и только это имеет для нотариуса значение. Клиента я не обманул, ваш вексель вернул – хотя это и необязательно. Если бы я был так жалок, как предполагали вы с Нарстадом, я бы не смог на протяжении пятидесяти лет заниматься практикой в одном городе.
Под столом застонал приходящий в себя Нарстад.
– Перевязал, как родного! – доложил Крафт, поднимаясь с пола. – Ему еще повезло, рука будет работать.
– У меня верный глаз, – усмехнулся капитан.
88
Лошади стояли под седлами, высокие, холеные, хоть сейчас на военный смотр. Фон Крисп давно не видел таких мардиганцев и прохаживался вдоль рядов, любуясь ими.
– Пожалуй, я возьму вот этого, – сказал он, забирая поводья из рук конюха.
– А ты, Крафт? – спросил Питер.
– Мне вот этот понравился – вороной.
– Забирай.
– Сумки сразу навешивать, господин Фонтен? – спросил коннозаводчик.
– Да, навешивайте, – согласился Питер.
– Ты бы себе хоть железа подобрал – легкого, заирского. Умно ли в этой кожанке на такое дело идти? – заметил Питеру фон Крисп. Утром они побывали у лучших оружейников города и покупали, не глядя на цену. Капитан впервые мог позволить себе доспехи за триста дукатов, тонкие и легкие, но почти непробиваемые. Такие брали только по размеру, подрезать их под другой рост было невозможно.
Крафт тоже поддался этой лихорадке, приобретя, помимо лучших доспехов, два двуручных арбалета с винтовым взводом. Четыре оборота ручки – и винт ставил на стопор обе тетивы, ну разве неудивительно?
Питер не платил ни серебром, ни золотом, а только подписывал счета, которые с поклонами подносили хозяева лавок. Непостижимым образом все торговцы города уже знали о возвращении наследника самого большого состояния в округе.
Однако фон Крисп обещанные Питером дукаты решил получить наличными, и теперь его деньги лежали в сейфе «Золотой лилии», банку «Нарстад и Хикле» он не доверял.
Крафт золото брать не стал и получил свои пятьсот дукатов векселем. Для него это было в диковинку: чтобы золото и на бумаге, поэтому он каждый час вытаскивал вексель и, глядя на каллиграфический писарский почерк, в восхищении повторял:
– Ишь ты, зараза какая!
Идея отправиться на поиски злодея, лютовавшего на родине, как где-нибудь на юге, не покидала Питера с момента знакомства с уланским лейтенантом. Крафт и фон Крисп об этом догадывались, но и они были немало удивлены, когда Питер заговорил о походе, едва выйдя из конторы «Нарстад и Хикле».
Впрочем, он не настаивал на том, чтобы его товарищи ехали с ним, с его средствами он легко мог собрать отряд, однако на это требовалось время, а злодей тем временем продолжал опустошать северный край.
Фон Крисп согласился сразу, потому что больше заняться ему было нечем, если только не пить херес до упаду или играть в кости, но все это с ним уже случалось и наносило ущерб куда больший, чем участие в самых кровопролитных кампаниях. А уж после того, как капитан увидел в коридоре гостиницы схватку Питера с неизвестным мастером, он окончательно уверился в его возможностях и уже не сомневался в успешном исходе новой акции.