Золотые Дети

Полак Англия

Моя сумка всегда при мне, даже на занятиях, я держу ее на коленях.

Так какого паровоза, он исчез?

Бедолага, может, ты обиделся на меня, за то, что я порчу твои страницы суровой трактовкой собственной жизни и остальных?

О, Боже!

Я готова биться головой об стенку. Я даже готова продать душу за дневник… конечно, душу Трэвора.

Этот кретин… ох, я зарычала от безысходности.

Мама не позволила мне остаться дома. Она хорошо шарит в симуляции. Так, что после короткого монолога на тему – ученье – свет, а не ученье – биржа

труда, мама, пинком выставила меня из дома.

Натянув капюшон на голову, я кралась по школьному коридору, воровато вглядываясь в лица учеников.

Кто из них? Ну, кто из них?

Когда я добралась до класса, у меня свело желудок.

Что если, все-таки Трэвор спер мой дневник, а за дверью меня ждет вакханалия?

Сейчас грохнусь в обморок. Можно?

Меня пихнули в плечо, протискиваясь в кабинет.

Тенью, я шагнула внутрь, стараясь не выдавать волнения, но мои нервы были на пределе.

Сев за парту, я прислушалась к голосам. Как всегда болтают, но не обо мне и не о том, что написано в моем дневнике. О своем, девичьем и мальчишеском; пиво, клубы и девочки. Мальчики, шмотки и Бред Пит. Ох, надо же, он до сих пор является секс-символом для женщин? Тогда, не удивительно, что в таком захолустье, девки пускают слюни на блондинов с бородками или на всех отражений его сценических образов.

Можно выдохнуть.

Значит, никто не в курсе. Что же… это радует.

Откинув капюшон, я вытащила из сумки тетрадь.

Пальцы по привычке, нащупывали гладкую обложку дневника.

Сейчас расплачусь.

Как обычно, после звонка, явился Трэвор. Он молча сел на свое место, за мной.

По виду, так не скажешь, что это его рук дело.

Может, и вправду, не он спер, а это я растяпа, где-то его профукала?

Литература, тоже не была моим любимым предметом. Я вообще, не люблю учиться, если это не касается живописи. Но, на данный отрезок моей жизни, это необходимость.

Трэвор снова дернул меня за локон.

Тааааак…

Развернувшись к нему, я встретила его пристальный взгляд, в котором отражалась куча эмоций.

Что-то мне не нравится, как он смотрит на меня…

– Что?

Он наклонился ко мне.

– Хочешь получить подарок?

Мое сердце пропустило удар. Заходит со стороны? Подготавливает к моему неизбежному шоку или к собственной смерти от моей руки?

Не теряй контроль.

– И что это будет? Облысевший кролик? Напичканный транквилизаторами, тарантул? Обезвоженный крокодил?

Трэвор усмехнулся.

– Гринписовцы бы не одобрили твое отношение к животным. Ты была бы первой в их черном списке.

– В этом, я с удовольствием, уступлю тебе место.

Он долго смотрел мне в глаза, а после прошептал так, что только я это слышала.

– Трофей в черной обложке, намного лучше, чем моя футболка, верно? – И он откинулся назад, переводя взгляд на вошедшую учительницу.

Я оцепенела, чувствуя, как кровь отлила от лица. В животе зашевелились кишки, связываясь в тугой узел. Тупо пялясь на него, я хотела… нет, я кастрировать его.

У него мой дневник.

Это крышка гроба с забитым в нее здоровенным гвоздем.

Трэвор больше не говорил со мной на уроке и я не чувствовала его взгляда в спину, как это было в первый день.

С трудом дождавшись, когда в пятой главе, седьмой книги «Смерти Артура», «Книги о сэре Ланселоте и королеве Гвиневере», Тристан и Изольда наконец-то сдохли, я кусала губы, отсчитывая мучительные минуты до звонка.

Когда он прозвенел, я тут же развернулась к Трэвору.

– У тебя мой дневник. – Я прошипела эти слова. Подружки уставились на нас, как на двух горилл, делящих последний банан.

Трэвор наклонился ко мне, так что наши носы почти прикасались.

– Да.

– Отдай.

– Отдать? – он вскинул брови, поднимаясь с места. – Я подумываю сделать из него оригами.

– Не смей, – я схватила сумку, поспешив за ним. – Он принадлежит мне, а ты его спер.

– Спер?

Черт, эта его невозмутимость до пены, раздражает.

– Неверная трактовка.

Меня передернула от гнева.

– Ты украл мой дневник. – Процедила я, идя с ним в один шаг.

– А чего ты так зациклилась на нем? Там написано, что-то личное? – его бровь поднялась.

– А ты как думаешь? По-твоему, я биржевые расчеты в нем веду?

Он равнодушно пожал плечами.

Черт, я дрожала от мысли, что он его прочел. Видит Бог, я скормлю ему каждый листочек, который он видел своими глазами.

– Не делай вид, что не читал его.

– Я не читаю чужие дневники. Тем более, девчачьи. Там много соплей. – Трэвор завернул за угол, где стоял фонтанчик. – Бред Пит – красавчик или я хочу от него родить, или о, Боже, удочерите меня. Нет, меня это совсем не интересует. – Он наклонился к струе, втягивая мелкими глотками воду.

– Я никогда не писала, что Бред Пит красавчик, и я вовсе не хочу стать их седьмым ребенком.

Трэвор, выпрямился, вытирая рот ребром ладони.

– Хм…

– Хм? – Боже, я чувствовала себя кроликом в клетке с удавом. Хреновое чувство. – Что значит твое хм?

– Значит, что ты заинтриговала меня.

Я раззявила рот. О, нееееет…

– Отдай мне дневник, Трэвор.

– Вряд ли, Кристалл. – Он назвал меня по имени? Хорошо, если он услышал его от девчонок, а не прочел на первой странице дневника – привет, меня зовут Кристалл Свигер, и это мой дневник. Трэвор двинулся дальше. Я за ним.

– Что? Ты не имеешь права. Он мой.

Когда он не ответил, я схватила его за руку, останавливая.

– Где он? – я была в шаге оттого, чтобы не добавить к его цвету кожи, оттенок сине-фиолетового. Он опустил взгляд на мою руку, но я и не собиралась его отпускать. Пусть хоть кусается, не сдвинусь с места.

– Спрятан. – Его взгляд встретился с моим.

– Где?

Он лукаво прищурился.

– Будешь копать?

Да, я весь чертов пол перелопачу и ящики вскрою зубами, пока не найду дневник.