Золотые дни
Шрифт:
— И вы осуществите ее мечту? — спросил капитан у Ангуса.
— Да, — быстро ответил Ангус. — Я собираюсь подарить ей целый город, чтобы она могла сотворить его по своему вкусу.
Он улыбался, говоря это, но когда опустил голову, улыбки на его лице не было. Что он мог дать Эдилин? Если бы она не отдала ему драгоценности, он и себе не смог бы купить ни пяди земли.
— А ваш дом? — спросил капитан.
— Я уже вижу его, — сказала она. — Я точно знаю, чего хочу. Скажите мне, капитан, вы во многих городах в Америке побывали?
Ангус заметил,
— Но после того как пошли дети, она перестала ходить со мной в плавание. Она оставалась дома с детьми. Но теперь дети выросли, и я очень надеюсь, что в следующем году мы отправимся в море вместе, как встарь.
— Как чудесно! — воскликнула Эдилин. — Должно быть, вы по ней сильно скучаете?
— Скучаю. И, глядя на вас, скучаю по ней еще сильнее.
Эдилин положила ладонь поверх руки Ангуса и задержала ее там на пару секунд.
— Мы с мужем тоже хотим провести всю жизнь не разлучаясь. Правда, дорогой?
И тогда Ангус перевел разговор в другое русло, сообщив, что Эдилин умеет петь.
— Вы попали в яблочко, — сказал мистер Джонс. — Капитан Ингес любит играть на мандолине, а я, увы, не способен различить ни одной ноты.
— Какая музыка вам нравится? — спросила она капитана, и по выражению ее глаз можно было подумать, что ничто в жизни не интересует ее так, как музыкальные предпочтения мистера Ингеса.
— Боюсь, что музыкант из меня неважный, — смутился он. — Я лишь люблю пощипать струны для собственного удовольствия.
— Капитан скромничает, — возразил мистер Джонс. — Иногда он играет вместе с матросами, аккомпанирующими ему на губных гармониках, и мы устраиваем на борту настоящие танцы.
— А теперь у вас есть и партнерши для танцев, — сказала Эдилин, и все трое собеседников посмотрели на нее непонимающе. — Арестантки, которые живут в трюме.
— А, вы о них.
Мистер Джонс опустил взгляд в тарелку.
Капитан расправил плечи.
— Впервые на борту моего корабля находятся заключенные. Не слишком хорошо представляю себе, что с ними делать.
— Позвольте им подышать свежим воздухом, — вдруг предложил Ангус. — Не могут же они сидеть в трюме все время путешествия.
— Когда им полегчает, — сказал капитан Ингес. — Сейчас они все, за исключением двух, чувствуют себя неважно.
— Морская болезнь, — пояснил мистер Джонс.
— Похоже, вы хорошо переносите качку, — заметил капитан, обращаясь к Эдилин. — Морской болезнью не страдаете? Оба?
— Нам так не терпится насладиться свободой, что болеть некогда, — сказала Эдилин и, встретив вопросительные взгляды, пояснила: — Я хочу сказать, что мы несказанно рады тому, что нам наконец удалось удрать от друзей и родственников с их бесконечными благими пожеланиями и поздравлениями. Из-за них дома мы чувствовали себя совсем не так свободно, как здесь, на корабле.
— А, — улыбнулся Ингес, — значит, я угадал. Это ваше свадебное путешествие?
— Да, — подтвердила Эдилин. — Хотя и несколько запоздавшее.
И она вновь взяла Ангуса за руку.
— Миссис Харкорт, спойте для нас, — попросил капитан. — А я поиграю на мандолине.
— С удовольствием, — согласилась она, отодвигая стул. Как раз в это время вошел стюард, чтобы убрать со стола. — Что бы вы хотели услышать? Псалмы? Арию из оперы? Или, может быть, какую-нибудь народную английскую песню?
— А как насчет шотландской баллады? — спросил Ангус. — Может, вы знаете балладу, которую мы могли бы спеть хором?
— Не могу сказать, что я знаю много шотландских песен, — сказала Эдилин, с любопытством взглянув на Ангуса, и вновь обратилась к капитану: — У моего мужа в Шотландии живет дядя, и муж раньше проводил с ним каждое лето в романтичном старинном замке на холме, поэтому многое знает о жизни шотландцев.
— Мне показалось, что я услышал в вашем голосе шотландский акцент, — заметил капитан. — Вам повезло, что вы сейчас не в Шотландии, потому что там произошло убийство, а преступник не найден. Возможно, вы видели листовки с его портретом, когда были в Глазго?
— Видели, — кивнула Эдилин. — У него внешность настоящего разбойника, хотя глаза, по-моему, добрые. Или, к возможно, это лишь фантазия художника, что рисовал портрет.
Ангус не знал, то ли ему смеяться, то ли злиться.
— Я думаю, рисунок вполне заурядный, — сказал мистер Джонс. — На мой взгляд, пропорции несколько нарушены, но что еще хуже — на рисунке преступник почти красив. Я искренне убежден, что внутри мы таковы, каковы наши лица. Особенно глаза. Не зря говорят, что глаза — зеркало души. Убийца должен быть уродлив, как сам грех.
— Я согласен, — заулыбался Ангус.
Очевидно, капитан изначально намеревался сыграть для гостей после ужина, потому что мандолина оказалась у него под рукой. Он открыл футляр и бережно, почти любовно, достал оттуда красивый инструмент.
— Итак, что мы споем?
До того как Эдилин успела ответить, Ангус спросил:
— Вы знаете мелодию «Гринсливз»? [2]
— Да, конечно, — обрадовался капитан.
Он довольно умело начал играть, и мелодия старинной песни полилась, наполнила собой маленькую комнату. Эдилин знала старинную балладу, которую, по слухам, написал сам король Генрих VIII, но Ангус удивил ее тем, что начал петь первым. Голос у него был густой, глубокий и очень красивый. Эдилин села и заслушалась.
2
«Гринсливз» («Зеленые рукава») — популярная старинная песня, известна с XVI в.; дважды упоминается У. Шекспиром.