Золотые слезы
Шрифт:
Брендан никак не ожидал такого. Единственный раз в жизни он открылся любимому человеку и оказался полностью беззащитным. Он вдруг понял, что его использовали и беззастенчиво обманули. Печальный опыт брата послужил для Мары хорошим уроком и укрепил ее решимость никогда не влюбляться.
«Слава Богу, мы, наконец, избавились от этой цыганки. Никогда я ей не верила», — возмущенно бубнила Джэми в то утро, и с тех пор никто из них не упоминал вслух ее имени. Наверное, поэтому Брендан так легко уверил себя в смерти Молли. Только так он мог смириться с ее отсутствием. Кочуя по городам и театрам, они несколько
Mapa по-матерински нежно взглянула на Пэдди и подумала, что ей совсем не хочется вновь столкнуться с Молли. Теперь Пэдди принадлежит им, но если его мать вдруг ворвется в жизнь О'Флиннов и потребует возвращения ребенка, это превратится в настоящую катастрофу.
Золотистые глаза Мары стали печальными. Нет, Молли ни за что не получит малыша! Она сама отказалась от него, когда тот был еще младенцем, и Mapa вырастила мальчика как собственного сына, проявив при этом куда больше заботы, чем родная мать. Впрочем, зачем волноваться попусту? Скорее всего, если Молли не умерла, то и думать забыла о существовании О'Флиннов.
Тем не менее, повод для беспокойства у Мары все же был, поскольку из-за Пэдди девушка всегда чувствовала себя уязвимой и беззащитной. Малейшая угроза ребенку выводила ее из равновесия. Один взгляд на кудрявую головку мальчика, задумчиво склоненную во время игры, размягчал сердце Мары, поселяя в нем опасную нежность. Пэдди был единственным человеком на свете, с которым Mapa разговаривала совершенно откровенно. Даже от Брендана ей порой приходилось скрывать свои истинные чувства. Между братом и сестрой с давних пор не прекращалась борьба за первенство. А с Пэдди Mapa могла быть самой собой. Она так самозабвенно любила малыша, что не задумывалась над тем, что рано или поздно мальчик вырастет и превратится во взрослого мужчину, который к тому времени приобретет достаточную власть над ней, чтобы причинить боль. Однако Mapa не хотела думать об этом в тот момент, когда Брендан втягивал своих близких в новую авантюру, грозившую большой бедой.
Девушка бросила тревожный взгляд на распахнувшуюся дверь; у порога застыла Джэми в длинном, до пят, плаще, мокром от соленых брызг, и шерстяной шали, небрежно наброшенной на голову. Землистый цвет лица свидетельствовал о тех неимоверных страданиях, которые она испытывала.
— Как ты себя чувствуешь? — участливо поинтересовалась Mapa.
— А вы как думаете? — сварливо отозвалась Джэми и без сил рухнула на край соседней койки, пытаясь справиться с бившим ее ознобом. — Меня словно выворачивает наизнанку. Такое ощущение, что внутри бушует буря и все внутренности трепещут от ураганного ветра, будто паруса. Я с ума сойду к концу этого проклятого путешествия, Брендан нарочно его придумал. Если мне суждено когда-нибудь вновь ступить на твердую почву, никакой дьявол не заманит меня обратно.
— Я вижу, как тебе тяжело, Джэми, но… — начала Mapa, скрывая улыбку.
— Тяжело?! — воскликнула Джэми с жаром, — Да я просто погибаю медленной смертью, как выброшенная на берег рыба!
— Если хочешь знать, Джэми, ты вовсе не похожа на рыбу. Скорее уж на огромного серого кита! — весело крикнул Пэдди и принялся раздувать щеки, изображая морское чудовище, выбрасывающее в воздух фонтанчики воды.
— Ведите себя пристойно, мастер Пэдди, — строго одернула его Джэми. — Если вы сию же минуту не перестанете корчить рожи, то получите еще одну порцию рыбьего жира.
Пэдди состроил напоследок уморительную рожицу и замолчал, вернувшись к игре с солдатиками у себя на койке.
— Джэми, — осторожно сказала Mapa. — Брендан решил, что денег, которыми мы располагаем, недостаточно. Я с ним полностью согласна, поскольку устройство на новом месте потребует значительных расходов, а мы, к сожалению, снова оказались в стесненных обстоятельствах. — Mapa хотела скрыть правду, поэтому слова с трудом слетали у нее с языка.
— Брендан снова взялся за карты? — невозмутимо спросила Джэми, не проявляя никакого удивления. — Тогда действительно придется поломать голову над тем, как выпутаться из его долгов. Или у него уже готов какой-то план? — Она пристально посмотрела на Мару.
Mapa не хотела больше лгать, а потому призналась:
— Да, Джэми. Брендан проигрался, но тут же подыскал всем нам работу. Предстоит разыгрывать необычный спектакль, — объяснила девушка, насмешливо улыбаясь.
— Это мне по душе. По крайней мере, дело привычное и понятное, не то что охота за мифическим золотом. А что за пьеса? И сколько нам заплатят? — со свойственной ей практичностью поинтересовалась Джэми.
На мгновение Mapa смутилась, не зная, вправе ли она посвящать Джэми в дела брата, но затем ответила:
— Это не совсем пьеса, и играть ее придется не на театральной сцене. Однако нам предоставят удобные комнаты в богатом доме, слуг и вдобавок хорошо заплатят по окончании спектакля. Я буду изображать племянницу дона Луиса, Брендан — моего кузена, а…
— Прости меня, Господи! Замолчите, мисс, я не желаю ничего слышать! Чем меньше я буду знать о ваших делах, тем крепче буду спать ночами. — Джэми выразительно покачала головой, отчего ее седые пряди растрепались.
— Тебе надо только запомнить, что отныне меня зовут Амайя. И больше ничего… Впрочем, если хочешь, я скажу всем, что ты немая. Тогда вообще не придется открывать рот, — с усмешкой добавила Mapa.
— Хм! — обиженно фыркнула женщина. — Никогда не настанет тот день, когда я не смогу запомнить свои реплики. Может быть, Джэми и не выступала уже перед публикой четверть столетия, но сыграть свою роль сумеет не хуже других. В том числе и немой!
— Я полностью доверяю тебе, дорогая, — торжественно заявила Mapa.
— Уж не думаете ли вы, мисс, что вам удалось перетянуть меня на свою сторону? Я настаиваю на своем: не жди добра от этой авантюры.
— Ты, как всегда, права, Джэми, — тяжело вздохнула Mapa.
Тем же вечером, чуть позже, уложив Пэдди в постель и оставив подле него Джэми за чашкой чая с коньяком, Mapa отправилась в каюту Брендана на встречу с доном Луисом. Когда она вошла, брат в глубокой задумчивости рассматривал на свет бокал с виски, а испанец невозмутимо потягивал из граненого фужера густое красное вино. Увидев Мару, дон Луис поспешил подняться и предложить ей стул, а Брендан так и остался сидеть на краю койки с замкнутым и отчужденным выражением лица. Mapa бросила на брата обеспокоенный взгляд, пытаясь угадать, что именно погрузило Брендана в такое уныние.