Золотые слезы
Шрифт:
Николя не считал, что тратит время впустую, поскольку перелом приковал Карла к постели по меньшей мере на месяц. Кроме того, неожиданная встреча с Марой О'Флинн представлялась ему настоящей удачей, которой грешно пренебрегать. Теперь же вышло, что он оказался в дураках! Николя расправил плечи, разминая уставшие мышцы, и стал медленно расстегивать рубашку, обнажая массивный, заросший темными курчавыми волосами торс. Нет, это невероятно! Либо эта Амайя Воган и Mapa О'Флинн — сестры-близнецы, либо его водят за нос! Николя отошел от окна и разделся, аккуратно сложив на стуле сюртук, жилет и рубашку.
Николя вытащил медальон на золотой цепочке и открыл крышку, чтобы еще раз взглянуть на лицо, которое за два года изучил, как свое собственное. Золотисто-медовые глаза красавицы насмешливо следили с портрета за каждым его движением. Подчас Николя казалось, что если хорошенько прислушаться, то можно различить отзвук высокомерного смеха. А эта влекущая улыбка… Разве не справедливо будет признаться, что очаровательная улыбка с каждым днем все больше пленяет его сердце? Николя поежился и презрительно хмыкнул. Угораздило же оказаться во власти женщины, которую он даже никогда не видел и с которой связан лишь косвенно — обещанием, данным сестре у ложа ее умирающего сына. Слава Богу, Джулиан выкарабкался, и вопрос о мести стоит теперь не так остро. Нельзя сказать, чтобы для Джулиана эта история прошла бесследно, душевная рана еще не скоро зарубцуется. Он получил от жизни хороший урок и в следующий раз наверняка поостережется бездумно бросать под ноги женщине свое сердце.
Жестокая усмешка тронула губы Николя, когда он стал придумывать наказание для Мары О'Флинн.
То высокомерие и невероятная гордыня, с какой она относится к жалким смертным, возмущали его до глубины души. Он еще раз взглянул на изображение и погрузился в тягостные раздумья. Сегодня вечером, без сомнения, Шанталь встретил именно ту женщину, с которой писали этот портрет. Но она оказалась совсем не той, которую он искал. Так что Николя поставлен перед необходимостью принять трудное решение: либо он доверится своему внутреннему чутью, которое подсказывает, что все обстоит совсем не так, как это хотят представить калифорнийцы; либо он им поверит и признает эту женщину их родственницей. Откровенно говоря, Николя не видел причины, побуждающей бы их лгать ему.
Если удастся пробыть на ранчо несколько дней, то вреда от этого никому не будет — Карл как раз окончательно поправится, а он сам отдохнет перед возвращением на прииски. Кроме того, ему невероятно интересно поближе познакомиться с этой Амайей Воган, которая обладает таким поразительным сходством с Марой О'Флинн.
Глава 4
Она не ведала страха, ибо не знала греха.
Джон Драйден
— Мне это совсем не нравится, Джэми, — сказала Mapa, с тревогой глядя в пылающее болезненным румянцем лицо Пэдди.
— Об этом надо было думать вчера, когда вы продержали ребенка под палящим солнцем целый день, кормили бог знает чем и вдобавок растрясли в седле по вечернему холоду, — отчитала ее Джэми, поправляя на постели мальчика сбившиеся простыни. — Удивляюсь, как вы сами не подхватили простуду. Лучшего способа заболеть, чем прожариться, как следует на солнце, а потом оказаться на ледяном ветру, не придумаешь.
— Боюсь, что в округе нет доктора, — заметила Mapa, положив руку на пылающий лоб малыша. — Но если учесть, что Пэдди часто простужается, может быть, и нечего особенно беспокоиться.
— Слава Богу, я вырастила вас с Бренданом и могу справиться с любой болячкой, начиная с ссадины и кончая ангиной. И Пэдди вылечу сама, так что незачем посылать за доктором. Все эти шарлатаны только и умеют делать вид, что много знают. — Джэми состроила гримасу, выражавшую презрение ко всем медицинским дипломам на свете.
Пэдди закашлялся, потом громко чихнул и заворочался под одеялом.
— Не хочу больше лежать в постели, Mapa, — плаксивым голосом заявил он. — Вчера, когда мы играли у ручья, дон Андрес сказал, что я могу сам ездить на пони, как и остальные мальчики.
— Неужели он так и сказал? — недоверчиво переспросила Mapa. — Ну что ж, я выскажу ему свое мнение на этот счет. Надеюсь, ты не приукрасил в разговоре с ним свое умение ездить верхом?
— Я уже не маленький, Mapa! — сердито воскликнул Пэдди. — Ты всегда все делаешь для того, чтобы испортить мне жизнь.
— Пэдди! — От неожиданности Mapa не сразу нашлась что ответить. — Как ты можешь так говорить? По-моему, тебе следует извиниться.
— Как можно всерьез относиться к словам малыша, когда он в таком состоянии! — Джэми постаралась смягчить возмущение Мары.
Пэдди обиженно насупился и прикусил губу, разглядывая кружева на рукаве ночной рубашки, избегая при этом смотреть на Мару.
— Ну что ж, очень хорошо, малыш. Если ты действительно так считаешь, я ухожу, — раздраженно отозвалась девушка, потирая ноющий висок. Она была не в настроении терпеливо сносить капризы Пэдди. — Джэми, проследи, чтобы он оставался в постели весь день. Я зайду позже.
Не оглядываясь, Mapa пошла к двери, но не успела взяться за ручку, как голос Пэдди заставил ее остановиться.
— Mapa, не сердись на меня, я не хотел тебя обидеть, — дрожащим голосом вымолвил мальчик. Он вдруг испугался, что Mapa перестанет его любить и станет обращаться с ним так же холодно, как и с другими людьми.
Девушка обернулась и подошла к его кровати. Пэдди быстро вылез из-под одеяла и встал на колени, длинная, до пят, ночная рубашка, влажная от пота, сбилась и закрутилась вокруг худого, ослабленного болезнью тельца. Mapa обняла малыша, расцеловала в обе щеки и, расправив рубашку и простыни, уложила обратно.
— Пэдди, любовь моя, — ласково шепнула она. — Если бы ты не был таким маленьким мошенником, я, возможно, любила бы тебя немного меньше.
Пэдди чмокнул ее в щеку и улегся на подушку, проказливо и самодовольно улыбаясь.
— Наступит день, когда кое-кто будет вертеть вами, как ему заблагорассудится, — предостерегла Джэми, наблюдая со стороны за сценой примирения.
— Не думаю, — спокойно ответила Mapa, и беспечная улыбка заиграла на ее губах.
— Хм! — сердито тряхнула головой Джэми. — Некоторые считают себя очень умными и не желают никого слушать, а хватятся — поздно будет, останется только локти кусать. Я на месте кое-кого не стала бы зарекаться, — пустилась философствовать Джэми, делая вид, что ее рассуждения ни к кому конкретно не относятся.