Золотые субмарины Испанской республики
Шрифт:
История эта старая и на редкость запутанная. При этом однозначного ответа на нее нет до сих пор, а может быть и вообще не будет никогда. Впрочем, удивляться этому не стоит, так как наш рассказ пойдет о золоте, а золото, как известно, любит тишину…
Самая секретная субмарина
С чего начать рассказ о ней? Наверное, с того, что много лет назад в разговоре с одним из историков флота я услышал фразу, о том, что в годы Великой Отечественной войны у нас, якобы, имелась некая подводная лодка, подчинявшаяся не ВМФ, а Главному разведывательному управлению РККА или НКВД. Никаких конкретных данных об этой лодке рассказчик не знал, но предполагал, что находиться эта лодка могла, скорее всего, на Балтийском или Черном морях. Честно говоря, я тогда не слишком поверил тогда рассказчику,
Зададимся вопросом: могла ли в принципе существовать подобная подводная лодка? Думается, что вполне могла. Дело в том, что сам характер предвоенной внешней политики СССР – это активное вмешательство наших спецслужб во внутренние дела других государств, похищение и вывоз в СССР нужных людей, физическое устранение политических противников, вывоз и ввоз агентов Коминтерна, разведчиков нелегалов. Все вышеперечисленное является достаточно весомыми аргументами в пользу того, что отечественные спецслужбы весьма и весьма нуждались в специализированном «потаенном судне».
Казалось бы, чего проще, если необходима специализированная подводная лодка, то ее надо просто взять и построить. Проблема, однако, состояла в другом. Сегодня историки флота скрупулезно изучили все заказы на строительство всех кораблей на всех отечественных кораблестроительных заводах. При этом тщательно прослежена ими и судьба каждого из «заказов». Дело в том, что, какая бы сверхсекретная подводная лодка не была, но строиться она должна на обычном эллинге обычного судостроительного завода, а скрыть факт постройки корабля на заводе от рабочих и инженеров, которые его же и создают это абсолютно не реально. Незамеченным для вражеской разведки можно сделать десяток другой танков, но крупный боевой корабль практически невозможно. Кроме этого, спущенная на воду субмарина должна была пройти в обязательном порядке швартовые и ходовые испытания, что тоже влекло за собой нарушение секретности. Таким образом, еще не вступив в строй, специальная разведывательная лодка уже становилась известной (пусть не своими тактико-техническими данными, а самим фактом существования) разведкам зарубежных государств.
Можно предположить, что в разведывательную лодку могли переоборудовать одну из уже построенных субмарин. Но и здесь не все было так просто! Такую подводную лодку надо было вывести из состава ВМФ, а это так же не могло не остаться незамеченным. Сегодня имеется учет всех подводных лодок от момента их закладки до момента их списания в ОФИ или гибели. Исчезновение субмарины тоже не осталось бы без внимания военно-морских атташе и прочих. Сразу бы начались розыски пропавшей субмарины, когда и где исчезла, где она и в каком качестве пребывает ныне? Так же невозможно было объявить одну из лодок погибшей, чтобы потом тайком передать ее в ГРУ или НКВД. Все погибшие до войны субмарины (за исключением Д-1 на Северном флоте) были найдены и в своем большинстве подняты. Что касается Д-1, то на обстоятельствах трагедии в Мотовском заливе мы еще остановимся в свое время.
Было и еще одно немаловажное обстоятельство. Если подводная лодка спецслужб предназначалась для выполнения заданий особой государственной важности, то необходимо было обезопасить руководство государства от международного скандала в случае ее захвата. Ведь выполняя специальные задания, субмарина могла получить повреждения, сесть на мель, запутаться в рыбачьих сетях, наконец, могла быть просто поднята на поверхность силами ПЛО и т. п. И пусть на этой лодке будет отсутствовать государственный флаг, но установить ее государственную принадлежность по маркировке аппаратуры и механизмов – это задача для первоклассника. Предположим даже, что ценой огромных усилий все же удалось сбить всю маркировку, а техническую документацию перевести на английский язык. Это ничего не меняло! Все равно типы электромоторов и дизелей, оптика и многое другое сразу же с головой выдавали государство – владельца, пойманного «подводного призрака».
Как мы видим, даже при всем желании, иметь у себя специализированную субмарину, соблюдение полной секретности при ее создании и последующей эксплуатации было сопряжено с огромными трудностями. Отметим, что никто из наших противников и союзников в литературе, посвященной Второй Мировой войне и словом не обмолвился о наличии у ГРУ или НКВД нескольких, или хотя бы одной специальной разведывательной подводных лодок. Этого может свидетельствовать только о том, что:
– Никакой разведывательной лодки (или нескольких разведывательных лодок) у нас вообще не существовало.
– Разведывательные лодки существовали, но введены они в боевой состав были особым неординарным способом, что и обеспечило им полную секретность на все время службы.
– Эксплуатация секретной подводной лодки (подводных лодок) была столь успешной, что ни одна из них так и не «засветилась». Последнее могло быть обеспечено только высочайшим профессионализмом ее экипажа им, прежде всего, командира (командиров).
История с секретной отечественной субмариной очень напоминает мне историю знаменитого «Летучего голландца» в романе Л. Платова «Секретный фарватер».
Признаюсь, что в свое время к рассказу севастопольского историка о таинственной разведывательной лодке я отнесся достаточно скептически и вскоре надолго забыл о ней. Однако прошло время и подводный «Летучий голландец» сам напомнил о себе…
В 1988 году я поступил на научно-педагогический факультет военно-политической академии им. В.И. Ленина, где готовили будущих преподавателей истории для военных училищ. На первом курсе семинары по отечественной истории у нас вел отставной полковник Орлов (имя и отчество его я, к сожалению, забыл). Полковник был очень стар и часто во время занятий на некоторое время засыпал. На кафедре истории КПСС ветеран пользовался огромным авторитетом и уважением, как человек. Преподаватели говорили о том, что в годы войны Орлов совершил немало подвигов.
Мы обычно терпеливо ждали, когда Орлов проснется, после чего семинар продолжался. Кто учился в вузах, хорошо помнит, что во все времена все студенты старались «разговорить» на семинарских занятиях своих преподавателей, чтобы те как можно дольше рассказывали о своей жизни, и как можно меньше опрашивали самих студентов. Не были исключением и слушатели офицеры нашего отделения, тем более что полковник Орлов, как и большинство пожилых людей, любил предаться воспоминаниям. Из рассказов ветерана оказалось, что он служил в одном из подразделений ГРУ, неоднократно выполнял задачи за линией фронта. Обращала на себя внимание и весьма внушительная орденская колодка нашего преподавателя, особенно одна неизвестная мне орденская лента в нижнем ряду. На мой вопрос о том, что это за награда, Орлов сказал:
– Это бельгийский орден, которым меня наградила королева Бельгии!
Разумеется, что мы тут же попросили ветерана рассказать нам историю этой весьма необычной для советского офицера награде. Суть рассказа полковника Орлова была такова. В 1944 году он в составе спецгруппы был переправлен в Бельгию для установления контактов с местными антифашистами и, в особенности, с нашими бывшими военнопленными, сражавшимися в составе партизанских отрядов. Наградой за выполнение этого задания и стал бельгийский орден, который был вручен ветерану уже после войны. Но самым удивительным в истории с «бельгийским делом» Орлова было то, что, по его словам, переправлялись они в Бельгию на нашей подводной лодке, которая, выйдя из нашей базы, достигла побережья Бельгии. Там с ее борта спустили резиновую лодку, на которой разведчики и высадились на берег. Откуда выходила субмарина, старик сказать, однако, отказался, ссылаясь на то, что об этом говорить еще рано.