Золотые субмарины Испанской республики

Шигин Владимир

Итак, предоставим слово самому главному участнику событий Николаю Павловичу Египко: «О гражданской войне в Испании написано много: от газетных статей до серьезных исторических трудов. Поэтому я остановлюсь лишь на том, что довелось мне пережить самому как командиру подводной лодки. Надо сказать, что с самого начала военных действий между франкистами и республиканцами

последние потеряли три подводные лодки типа "В" и к моему прибытию в Испанию их подводный флот состоял всего из четырех средних подводных лодок типа "С". Одной из них – С-6 – мне и довелось командовать. Лодку я принял от Ивана Алексеевича Бурмистрова, который находился здесь с февраля 1937 г., став первым советским (русским) командиром-подводником в республиканском флоте. На С-6 после повреждения ее при бомбардировке в Бильбао был закончен общий ремонт. Мы с И.А. Бурмистровым решили сдачу-прием корабля произвести непосредственно в море.

Иван Алексеевич Бурмистров

По сути дела, это был мой первый боевой поход в Испании. Находились в 15–20 милях от берега, в надводном положении. Было темно, где-то рядом виднелись сигнальные огни проходящих кораблей. Вдруг на этом фоне возникает силуэт мятежного крейсера "Альмиранте Сервера". Бурмистров объявляет боевую тревогу и дает команду: "Аппараты 1-й и 3-й, товсь!" Я советую подойти поближе к фашистскому крейсеру. Но Бурмистров считает, что уже пора стрелять и командует: "Аппараты, пли!" Одна из торпед, вылетев из аппарата, вдруг неожиданно повернула назад и пошла на циркуляцию вокруг нашей лодки. Хорошо, что радиус циркуляции оказался довольно большим, и нас она не задела. Вторая торпеда сразу же после залпа сделала резкий поворот, и через несколько секунд взорвалась, ударившись о грунт.

Вот тебе и атака! Мы, подавленные происшедшим, пытались найти причины неудачи. Основными оказались неисправность старых итальянских торпед и нежелание части экипажа, враждебного республиканцам, топить свой испанский корабль.

Средняя подводная лодка типа "С"

Так состоялась моя приемка подводной лодки С-6. Под моим командованием находился полностью испанский экипаж моряков. Среди них были коммунисты, социалисты, беспартийные, многие из которых потом оказались анархистами. Все люди разных убеждений. Главной опорой для меня были рабочие парни из Каталонии и Валенсии. Комиссаром был коммунист Паоло, горячий, решительный человек, не раз потом поддерживавший меня в различных ситуациях и помогавший мне в общении с командой, в обеспечении дисциплины и порядка на корабле.

Моим адъютантом-переводчиком был коммунист югослав Вальдес, по его словам, член ЦК КПЮ, за что у себя на родине был

заочно приговорен к смертной казни. Ему удалось бежать в Советский Союз, откуда по линии Коминтерна добровольцем приехал сражаться за Испанскую республику. С его помощью я стал довольно успешно изучать испанский язык.

Трудность командования республиканскими подводными лодками заключалась в отсутствии преданных и опытных офицеров, которые хотели бы вести решительную борьбу с противником, и в ненадежности техники и вооружения. С-6, по сути дела, уже давно надо было списать на металлолом. Сама лодка по конструкции была "интернациональной". Главное оружие корабля, итальянские торпеды, давно не проверялось, перископы были английскими, двигатели и гирокомпас немецкими.

Многие механизмы и оборудование требовали срочного ремонта. К сожалению, на севере Испании, т. е. там, где мы находились, не было ремонтной базы. Пришлось решать эту проблему самим, т. е. приводить лодку в порядок подручными средствами.

Как ни странно, но в той ситуации, что сложилась тогда в Испании, подводные лодки были нужны правительственным силам не столько для того, чтобы, действуя скрытно, топить вражеские корабли, сколько для того, чтобы демонстрировать противнику их присутствие. Скрытность нам требовалась при уклонениях от кораблей противника и – особенно впоследствии – при форсировании Гибралтара. К тому же, морское республиканское командование допускало много погрешностей и ошибок в руководстве флотом. Так, не было службы обеспечения кораблей и системы наблюдения и связи, зачастую нарушались, возможно, и преднамеренно, режимы секретности. Возвращаясь в свой порт, подводные лодки включали опознавательные огни, что сразу оповещало противника через своих людей о прибытии корабля в базу. После нашего заявления об этом командование приняло меры по проверке подходов к порту и создало систему секретных сигналов при входе и выходе корабля. В конце концов, были недоброжелатели и в руководстве, что, естественно, приводило к поражениям.

Больше всего неприятностей доставлял нам крейсер мятежников "Альмиранте Сервера", который Бурмистров уже пытался атаковать. Мое желание рассчитаться с "Альмиранте Сервера" активно поддерживал Паоло и ряд других членов экипажа. Мы все хотели доказать врагу и командованию, что республиканские подводные лодки могут успешно решать боевые задачи. И вот как говорится, час настал. Мы долго шли под водой, а когда всплыли на перископную глубину, я увидел знакомые очертания вражеского крейсера. Срочно привел подводную лодку на боевой курс и скомандовал: "Кормовые аппараты, товсь!" Расстояние до корабля составляло не более 4 кабельтовых (740 м), были хорошо видны фигуры матросов и развернутые по борту орудия. Рядом со мной стоял штурман, и я с целью более точного опознавания корабля пригласил его к перископу. Взглянув в перископ, он выкрикнул "Сервера!". В тот же момент боцман, управлявший рулями, внезапно переложил их на погружение. Лодка провалилась на глубину. Кто-то, очевидно, штурман, нажал на кнопку опускания перископа, тяжелый удар пришелся по мне, и я упал. Когда пришел в себя и подал команду "Рули на всплытие!" крейсер уже ушел.

Конец ознакомительного фрагмента.